По особо важным телам

Сурков Александр

Ричер перебрался на переднее сиденье, обернулся к Шульге.

– Все понял?

– Что тут непонятного? Проникаем. Дожидаемся. Исполняем. Обставляемся. Тихо уходим.

– План квартиры помнишь?

– Третий этаж. Дверь бронированная, два замка. Сигнализация, код известен. Прихожая, три комнаты — гостиная, спальня и кабинет...

– Хорошо! Ласка — вперед!

Ласка в мажорной курточке с капюшоном и обтягивающих черных джинсах, выскользнула из фургона и быстро скрылась за углом здания. В ее задачу входило оглядеть улицу на предмет потенциальных опасностей, проникнуть в подъезд, запираемый примитивным

четырехзначным кодом, дать им сигнал и занять позицию этажом выше нужной квартиры.

Непосредственно исполнять будут Ричер и он, Шульга. Еврей, водитель-технарь, останется за рулем и будет вести внешнее наблюдение. Пятый член группы, снайпер Шаман, сопящий на заднем сидении в обнимку с винтовкой, был взят как резерв на случай непредвиденных обстоятельств. Которые, как показывал опыт, бывают в каждой, даже самой продуманной операции.

Капли дождя стучали в лобовое стекло. Ричер и Шульга сидели расслабленно, ожидая. Цель должна была возвратиться минут через тридцать, так что до выхода оставалось примерно четверть часа.

Приговор к ликвидации был Шульге понятен и объясним. То, что в Генштабе полно предателей, известно всем, от командования до рядового состава. Да и могло ли иначе быть в армии, которой до недавнего времени руководили люди, напрямую контролируемые Москвой?

Распоряжение на устранение Лесникова, полковника Главного управления разведки с размытыми обязанностями, «направленца при штабе антитеррористического центра», которого вычислили в начале 2016 года как одного из ключевых шпионов России, группа получила месяц назад. С полгода контрики его осторожно кормили дезой. Осенью, узнав по каналам ЦРУ, что он уже давно тихо-мирно купил дом в Испании и отправил туда сына, невестку, мать и жену, с которой совсем недавно «развелся», кто-то на самом верху принял непопулярное, но вполне естественное решение.

Вопрос официального ареста и судебного дела не рассматривался по той простой причине, что за три года войны прокуратуре и СБУ не удалось не то что довести до суда, но и просто задержать по обвинению в шпионаже ни одного высокопоставленного офицера ГУР и Генштаба. Здесь было как с депутатами. Негласный корпоративный сговор, все понимают что вор и преступник, но выдавать не будут по той простой причине что это “свой” ...

План операции, разработанной по результатам наблюдения за объектом, был несложен. В день, когда у Лесникова дежурство по отделу совпадает с выходным, проникнуть в квартиру под видом рабочих «Киевэнерго», дождаться прихода хозяина, под видом ограбления разыграть «эксцесс исполнителя» и уйти, разбросав на виду компрометирующие документы, ежели таковые удастся обнаружить при обыске. Компромат даст следакам информацию к размышлению, а для зарвавшихся штабных крыс ликвидация станет достаточно ясным предупреждением о том, что времена «многовекторной политики», когда кормились от Запада, а «будучи бывшими советскими офицерами», сотрудничали с Кремлем, давно и безвозвратно прошли…

Прерывая мысли, в динамике раздались три быстрых щелчка.

– Вперед!
– тихо скомандовал Ричер.

Отодвинув боковую дверь, Шульга выбрался из машины. В лицо сыпанули мелкие холодные капли. Что ж, отлично — есть все основания опустьть козырек бейсболки и накинуть капюшон синей куртки с большой надписью «Киевэнерго». Азы городских операций —

человека в униформе не замечают прохожие, и не запоминают свидетели. А вот камеры, которых по центру натыкано, не обманешь. Потому Ричер и Шульга шли уверенно, чуть опустив головы, чтобы закрыть козырьками лица. В руках у обоих инструментальные чемоданчики, или, по-модному, «кейсы», в которых находился весь необходимый для ликвидации «реквизит».

Это была вторая ликвидация, в которой Шульга принимал непосредственное участие. Фактически, как сказал на брифинге тот же Ричер, - «зачет с оценкой». Понимая, что совсем скоро ему придется хладнокровно убить безоружного человека, Шульга не испытывал никаких особых чувств. Лесников был врагом, на руках которого кровь ребят. Дан приказ, и его следовало исполнить, причем наилучшим образом. Война в стране, остальное сейчас неважно.

Они не стали воровато оглядываться, прежде чем открыть дверь подъезда. Уверенно подошли, по-хозяйски набрали несложный код, поднялись на второй этаж.

Код квартирной сигнализации им достало начальство, а ключи сделали еще на прошлой неделе, когда в управлении «неожиданно» затеяли очередную диспансеризацию. Ласка, вырядившись в короткий медицинский халатик, прямо на глазах у чиновников от разведки, ожидавших в приемной у рентгенолога, сделала оттиски, пока Лесников стоял, прижав голый торс к холодному экрану допотопного аппарата.

Дверь оказалась запертой только на нижний замок. Беспечно ведет себя товарищ бывший полковник… Ликвидаторы откинули капюшоны, сняли кепки и надели черные балаклавы.

–  Давай, - прошептал Ричер.

Потянув дверь, Шульга зашел вовнутрь и ринулся к вешалке, за которой, согласно плану квартиры, находился охранный пульт, чтобы набрать группу цифр.

Первая неожиданность ожидала их прямо в прихожей. Прямо напротив входа валялись, раскрытые, два больших, полуразобранных чемодана. В ванной горел свет и оттуда доносился шум работающего душа.

– Бл*дь!
– сквозь зубы процедил Ричер.
– И кого же это мы про*бали?

Словно в ответ на его слова, дверь ванной распахнулась, и в коридор вышла, вытирая голову полотенцем, невысокая миловидная женщина лет тридцати на вид с южным загаром.

– Виктор Леонидович, это вы? Быстро доехали…

Легкий халат подчеркивал высокую грудь и крепкие бедра. Под халатом, судя по всему, не было ничего.

Любовница? Тогда почему по имени-отчеству? Содержанка? Возможно, но при чем тогда чемоданы? Родственница? Скорее всего. Но главное, как она попала в квартиру!?

Женщина опустила полотенце и замерла. Форма электриков сработала безотказно. Зеленые глаза смотрели скорее с удивлением, чем с испугом.

– Уходим?
– тихо спросил Шульга.

– Нет! Хватай ее!
– скомандовал Ричер. А потом в рацию: - Ласка, все, уходи!

Не размышляя, Шульга рванулся вперед. Прижал женщину всем телом к стене, закрыл рот ладонью. Она не успела еще испугаться. Тело, кстати, у нее было, что надо, крепкое, налитое, не дряблое. Если бы встретил в иной обстановке, то пожалуй что не к жесткой стенке, а к упругому матрасу притиснул… Ощущая легкое возбуждение, Шульга заставил женщину сползти вдоль стены, уложил на пол, развернув вниз лицом. Собрался уже вязать, когда услышал из комнаты радостный детский голос.