По праву рождения
Шрифт:
Роман внимательно смотрел на француза, не спуская с него глаз. Талейран пытался казаться спокойным и невозмутимым. Но русский видел, что его гость напряжен.
– Я смею надеяться, что мы с вами, Роман Александрович, стали хорошими друзьями. А между друзьями не должно быть никаких преград.
– Я с вами полностью согласен.
– Улыбнулся Роман.
– И какие же преграды существуют между нами?
Француз немного помедлил. Он так же внимательно
– Я очень люблю свою страну. Очень. И я просто не могу смотреть, как один человек, ради своих собственных амбиций и интересов, губит ее.
"Вот оно! Наконец-то! То, что Талейран хотел сказать в Тильзите, но не решался".
Роман молчал. Он ждал. Ждал продолжения.
– Вы понимаете меня, Роман Александрович?
– Думаю да, я понимаю вас, - сказал он после некоторой паузы.
– Как раз сейчас, когда Франция могущественна как никогда, он хочет все испортить и увязнуть в новой войне.
При этих словах его высочество напрягся и немного подался вперед:
– Война?
– Да. Португалия и Испания. Теперь вы понимаете, что кто-то должен положить этому конец? Кто-то должен сказать нет завоевателю.
– И это сделайте вы?
– Нет. Мы. Мы с вами. Нам помогут. Во Франции есть люди, которые придерживаются того же мнения.
Брови русского поползли вверх, показывая крайнее изумление:
– Интересно. Вы меня заинтриговали.
– Я могу достать всю информацию об этой войне: дату, количество войск, их передвижение. Все. Понимаете, все.
– Интересно. Весьма.
– Роман лихорадочно соображал. Информатор в стане новоявленных друзей. Сам министр иностранных дел Французской империи. Теперь весь вопрос в том, сколько это будет стоить. О любви Талейрана к деньгам ходили легенды.
– Но вы должны понимать, это потребует некоторых затрат. Это большой риск. Не каждый захочет помочь нам за идею и убеждение.
– Талейран говорил тихо, но убедительно.
Роман Александрович смотрел на него и удивлялся его невозмутимости, ведь только что он предавал своего государя. Не впервой Роману приходилось наблюдать подобное явление. Но подобного предателя он видел впервые - ни тени раскаяния, ни тени страха, ни тени сожаления. Только непреклонная решимость.
– Ну, деньги, это вопрос решаемый. Если мы договоримся, вы получите столько, сколько скажете.
– Самому мне ничего не надо, - поспешно вставил Талейран.
– Конечно - конечно. Вы думаете о Франции, я о России. Я вас понимаю. Наверное, я не правильно выразился.
– Но это нужно делать быстро, очень быстро. К войне уже почти все готово.
Роман улыбнулся. Он взял со стола небольшой лист бумаги и передал французу:
– Вот. Напишите сумму. Все затраты на это маленькое предприятие.
Министр взял протянутый листок. Обмакнув перо в чернила, он нацарапал несколько строк и вернул листок русскому.
Роман Александрович посмотрел на цифры. "Что ж министры всегда дорого стоили. Надеюсь, он этого стоит".
Талейран выжыдательно смотрел на его высочество.
– Я думаю, это приемлемо.
– Замечательно.
– Талейран позволил себе немного расслабиться. Да рано.
– Но. Вы должны понимать. Нашему договору должны быть некоторые подтверждения. Лучше письменные.
– Вы мне не доверяете?
– притворно изумленно воскликнул француз.
– Я? Да что вы, что вы.
– В тон собеседнику произнес Роман.
– Я, вам доверяю. Но вы должны понять, что вот эти деньги, будут выплачены из казны. И у меня должно быть подтверждение, что они пошли на нужное дело. Письменное подтверждение.
– Ну, Роман Александрович, а может все же, как-нибудь обойдемся без этого. Сами понимаете, доверять подобные вещи бумаге. Опасно.
Роман улыбнулся опять:
– Никак невозможно. Я вам доверяю. А кто поверит мне?
– Не поверить родственнику императора. Разве такое возможно?
– Ну, я может и родственник...
– Дядя императору Александру.
– Да. Но ведь не император. А в нашей стране, только его величество имеет право ни перед кем не отчитываться. Я и так беру на себя большие полномочия, соглашаясь на ваше предложение без согласование с его величеством. Ну же, князь. И для вас это будет своего рода гарантией.
Француз ненадолго задумался. Если Наполеон узнает, ему конец.
– Я согласен. Только лишние посвященные нам ни к чему. Я взял на себя смелость оформить наш договор письменно, на всякий случай.
– Талейран достал свернутый лист бумаги, завязанный красной лентой.
– Вы очень предусмотрительны, ваше сиятельство. Я рад.
– Романов развернул документ и внимательно прочел его. "Написан рукой Талейрана. Да это еще лучше, чем просто его подпись".
– Подпишем?
– Через пару минут подпись русского посланника и французского министра иностранных дел стояла под документом.