По праву рождения
Шрифт:
И сейчас, слушая этот вздор, презрение к этим людям усиливалось все сильнее и сильнее. Глупцы! Отдать свою жизнь можно только за что-то настоящее и необходимое. Совсем некстати травинка попала его высочеству в нос. И не сумев сдержаться, он громко чихнул, прекратив этим спор французов.
Те, словно забыв о его присутствии, удивленно уставились на пленника. Его высочество, поняв, что дальше притворяться бесполезно, перевернулся на спину и лениво потянулся:
– Да, господа. Чего только не услышишь в этой чудной стране.
Похитители снова переглянулись.
Его высочество, поморщившись от боли, медленно поднялся на ноги.
– Ваше высочество, - поклонился де Шеврез, как будь-то, они были на балу, а не в лесу, где они хотели его убить.
Роман смотрел на них с ленивым презрением, не ожидая ничего хорошего.
– Не стоит, граф, расточать любезности, - холодно произнес русский.
– Вы же не для этого меня сюда пригласили.
– Нет. Мне, правда, очень жаль, но вы должны умереть.
Роман ничего не ответил. Лишь, отведя взгляд от этих людей, стал оглядываться по сторонам. Лето заканчивалось, но день был теплым и солнечным. Зеленая трава, воздух, пропитанный свежестью, пение птиц, заставляли думать о жизни, а не о скорой смерти. Охотничий домик, стоявший на опушке, навевал давно забытые воспоминания. И в этот момент вдруг так захотелось жить: ходить по этой земле, смотреть на это безоблачное небо, вдыхать аромат уходящего лета.
– Мы должны связать вам руки, ваше высочество. Сделайте одолжение, не сопротивляйтесь.
– Удивительно. Вы просите об одолжении. Может мне еще самому и застрелиться, чтобы избавить вас от греха, который вы хотите взять на душу?
– Романов смотрел на них холодно и высокомерно. Как же все это глупо.
– Чего же ждать-то, господа. Вы не тяните. Только у вас все равно ничего не выйдет. Александр не станет воевать с Наполеонам.
Жан де Бофор, пытаясь не слушать русского, подошел к нему и веревкой стянул сзади руки. Он и сам уже стал думать о том, что эта затея не принесет ничего хорошего. Он монархист должен пролить кровь члена российской императорской фамилии, чтобы законная королевская династия вернулась во Францию. Он осуждал людей, казнивших короля, а сам посягал на жизнь великого князя. Романов не сопротивлялся и не обращал на похитителей никакого внимания.
– Пройдемте внутрь, ваше высочество.
Роман Александрович равнодушно пожал плечами и направился к домику. Отойдя на несколько шагов, он успел услышать разговор похитителей.
– Узнаю, что говорят о его похищении, а там посмотрим, что с ним делать.
– Напряженно произнес Шеврез.
– Отпустить мы его всеравно не сможем. Он всех нас видел. К тому же, граф, не забывайте о нашей цели.
– Я не на минуту о ней не забываю.
Александр довольный сидел рядом с Лизой, возвращаясь от
Когда Александр узнал, что князь Голицын, посетил свое поместье и приглашает всех на бал, он был несказанно рад. Вечер прошел очень весело: столько людей и прекрасных женщин! Александр танцевал весь вечер, не обделяя вниманием ни одну даму.
Александр довольный откинулся на спинку сиденья. Лиза сидела тихо и не смотрела на мужа. Она делала вид, что смотрит в окно, хотя в действительности ничего там не видела. Она не хотела смотреть на него. Ее счастливый и беззаботный мир рушился, и он был тому виной.
Александр, обратив, наконец, внимание на молодую супругу, взял ее за руку:
– Как тебе сегодняшний вечер? Правда, замечательно?
Лиза посмотрела на него так странно, что молодому человеку стало неуютно под ее взглядом.
– Вам было весело, Александр? Рада за вас. Хоть кому-то в этот вечер было весело.
– Что с тобой?
– Со мной? Со мной ничего. Ничего, если не замечать того, что вы весь вечер не обращали на меня внимание.
Александр смутился. Как же она не справедлива. Конечно, может быть, он и был несколько невнимателен, но ведь он же любил ее. И она должна понимать скольким он пожертвовал, только чтобы быть с ней.
– Ты не справедлива, Лиза. Просто на балах принято уделять внимание всем дамам, а не только собственной жене.
– Хорошее правило. Уверена, его придумали мужчины.
– Лиза, ну я прошу тебя. Зачем устраивать сцену из-за такой глупости. Или ты что ревнуешь?
– Рассмеялся молодой человек и притянул девушку к себе.
– Я? Вовсе нет.
– Она замолчала, не зная как вести себя с ним.
– Да. Может быть. Ревную.
– Ну что ты! Я же люблю тебя!
– И столько искренности было в его словах, что Лиза, успокоившись, прижалась к нему и положила голову ему на плечо.
– Правда? Иногда мне становится страшно.
– Не нужно ничего бояться. Я всегда буду рядом.
Александр, уверяя Лизу в своей любви, совсем не лицемерил. Он любил. Пока еще любил. Но огонь, полыхавший в его сердце, с каждым проходящим днем тускнел все больше и больше. И он, говоря о любви, еще и сам не сознавал, что это мимолетное и сильное чувство, скоро покинет его. Безразличие и пресыщенность уже дали свои ростки в его непостоянном и изменчивом сердце и скоро должны были принести свои горькие плоды.