По праву сильнейшего
Шрифт:
— Прости меня, родная, — он легко коснулся моего рта своим, не посягая на запретную территорию. Потом нежные поцелуи коснулись шеи, плеч, груди… Одновременно рука оборотня принялась властно ласкать сосредоточие моей женственности, отчего я дернулась и, если бы не поддержка Влада, просто не удержалась на ногах. Совсем не ожидала того, что произошло дальше.
Мужчина осторожно прокладывал дорожку вниз по моему, все еще разгоряченному телу, заставляя меня то и дело вздрагивать и закусывать нижнюю губу. А потом опустился на колени, приподнял правую ножку, устраивая
— Влад, — потрясенно выдохнула, не готовая к столь откровенной ласке.
— Да, девочка моя? — отозвался мужчина, продолжая терзать мою плоть. Ответом ему стал глухой стон. То, что он творил, описать словами невозможно. Он ласкал, кусал, посасывал, а иногда имитировал языком половой акт. Я стонала и извивалась, давно позабыв о робости и смущении, сцепившись в волосы Влада, пока его ласки не завершились бурным оргазмом.
Опять устояла на ногах только благодаря поддержке оборотня.
— Давно собирался попробовать тебя, — сообщил мужчина, продолжая то ли ласкать, то ли мыть мое снулое тело. — Уже говорил, что ты такая необычная на вкус. Терпкая. Хотя, ты у меня вся неповторимая.
— Влад, пожалуйста, перестань, — взмолилась я. Все-таки еще не настолько привыкла к столь интимным комплиментам и мне, если признаться, неловко было это слушать. Особенно, если учитывать сопутствующую атмосферу.
— Только не говори, что я тебя смутил, — усмехнулся оборотень, довольно оглядывая, наверняка, покрасневшее лицо. — Ох, Ана, ты словно из монастыря. Но не поверишь, даже это в тебе нравится. Хотя, — протянул он задумчиво, — не пойму, откуда в тебе это? То, ты ведешь себя, как весьма уверенная и знающая, чего хочет, женщина, а то, как девочка из церковного хора. Какая ты, сладкая моя, на самом деле?
Если бы я еще сама знала, какая я. Ведь по сути жизнь в тепличных условиях и с кучей условностей и ограничений не позволила полностью раскрыть меня настоящую.
— А я не знаю, — честно призналась это. — Только не говори мне о том, что оборотни свободны в своих мыслях и действиях. Это так, признаю. Но твоя метка слишком ограничила мою свободу выбора. Вот зачем ты пометил ребенка? — с укором спросила я. Хотя, прекрасно понимала зачем. Любой оборотень собственник. Он может говорить все, что угодно. Да чем бы не кичился, не позволил бы своей паре вести привольную жизнь. — Ведь у тебя уже была пара. Ты что так был уверен, что остановишь свой выбор на мне?
— Да, Ана, был.
— Тогда почему не явился на мое совершеннолетие? Почему заставил ждать? — вела себя, словно влюбленная, ревнивая дурочка. Вот зачем начала обвинять мужчину? Видела же, что ему неприятны эти вопросы. Видела, как он скривился. Пусть всего на мгновение.
— Хочешь правду? — взорвался Соболев. — Я не собирался появляться и сейчас. Слишком молодая. Слишком глупая. Слишком неопытная. Планировал дать тебе закончить образование.
— А почему не дал? — постаралась пропустить оскорбление мимо ушей, ведь действительно
Оборотень промолчал.
— Влад, — надавила я.
— Что ты хочешь услышать? Что я оказался на самом краю, помешанный на женщине, которую следовало убить семнадцать лет назад?
— Ты ее до сих пор любишь? — сама изумилась, что решилась задать этот вопрос.
— А, если я отвечу: «Да!», что ты будешь с этим делать, Ана? — Влад немного смягчился:
— Девочка моя, ты же понимаешь, что метка означает абсолютную верность?
Я лишь кивнула, пытаясь осмыслить услышанное. Вот уж точно, ситуация, когда правда никому не нужна.
— А если мне мало просто верности? — я не могла так просто успокоиться. — Если я хочу от отношений чего-то большего? Хочу не только тело, хочу душу и сердце? — на самом деле хотелось только разреветься, поэтому закусила губу.
«Дура!», — прокомментировала мои откровения волчица.
«Заткнись!», — рявкнула я. У нее-то все прекрасно. Ее пара желает и хочет исключительно ее. Хотя…
«Слушай, я не понимаю, почему волк хочет тебя, а не ее?»
«Потому что я сильная и красивая», — гордо заявила она, как будто это хоть что-то объясняло.
— Ана, — устало пробормотал оборотень, пытаясь обнять и прижать к себе.
— Нет! — оттолкнула. — Я устала от твоих тараканов, Влад! — решительно заявила ему. — Пока ты не разберешься со своим прошлым, больше никакой близости!
Открыла дверь душевой кабины, собираясь покинуть оборотня. Не дал. Удержал за руку.
— Отпусти! — зашипела, а мои слова подкрепились силой. Стеклянные стенки душевой кабины задребезжали, рискуя в любой момент разлететься на мелкие осколки. Кажется, альфа понял, чем это нам грозит. Отпустил и все прекратилось.
— Разговор не закончен, — мрачно произнес мужчина, покидая душевую кабину вслед за мной. — Если ты думаешь, детка, что так просто отлучишь меня от постели, особенно после того, что между нами было, то глубоко ошибаешься.
Отвечать не стала, просто прошипела неразборчивое ругательство.
Мужчина ехидно ухмыльнулся:
— Сама ко мне придешь. Я могу подождать.
— Прогулка отменяется? — уныла поинтересовалась я. Ведь не хотела ссориться с Владом. Сама не знала, что на меня нашло? Хотя… нет, вру. Знала. Раз уж он выбрал меня, а я приняла этот выбор, то не готова мириться с таким положением. Не готова быть на вторых ролях, пусть и в качестве единственной.
— Почему же?
Удивил. Приятно удивил.
— Я хочу увидеть мать, — достаточно успокоилась, чтобы повторить попытку. Сейчас была вполне готова к встрече с ней.
— Хорошо, — покладисто согласился мужчина. — Только сначала давай перекусим. Теперь я ужасно голоден. В больнице очень приличный кафетерий.
— Почему? — поинтересовалась у оборотня, вытаскивая из пакета обновку и хмыкая. Бедный, бедный Влад! Платье было с пышной юбкой. Не слишком длинное, если не сказать короткое. Тот, кого Соболев отправил за покупками, явно забыл о необходимости также приобрести нижнее белье.