По приказу президента
Шрифт:
– Прекрасно, - заключила Элизабет.
– Я вернусь в офис и начну думать над официальным заявлением.
– Элизабет?
– Она кое-что забыла, а он этого не допустит. Вся его жизнь вращалась вокруг правил и протоколов. И этот ритуал он намерен соблюдать.
– Он наш друг.
Она снова покраснела, но обошла стол и наклонилась.
– Увидимся ночью.
Она поцеловала его, и он остался наблюдать, как она уходит, покачивая бедрами. Дверь открылась и закрылась. После этого его мир, казалось, немного померк.
– Черт побери, Зак, ты слишком увлекся этой женщиной.
Зак
– Ее зовут Элизабет, и если ты снова назовешь ее «эта женщина», я тебя уволю. Я ясно выражаюсь?
– Вы подтверждаете мою точку зрения, господин президент. – Официальное обращение было показателем того, что Роман раздражен. Наедине он никогда не называл его иначе, как Зак.
– Я пришел, чтобы рассказать тебе кое-что. Я поговорил с вице-президентом и успокоил его.
– Шорн злится, что я не посвящаю его во все детали, когда дело касается трубопровода, - объяснил Зак, пройдя к диванам, украшающим офис. Он обнаружил, что на одном из них очень удобно заниматься оральным сексом. Однако Роману он об этом не сказал.
– У него было много встреч. Боюсь, что он дает обещания, которые не может сдержать.
– Он ворчит, что мы не торопимся, но с тех пор, как мы поговорили, он стал более спокойным и рациональным.
– Роман уселся на то самое месте, где накануне Элизабет сделала Заку отличный минет.
Зак сел напротив него.
– Дэкс и Холланд еще что-нибудь на него накопали?
Парочка занималась расследованием дел вице-президента. На самом деле Уоллес Шорн был против трубопровода по экологическим причинам. Это было масштабное мероприятие, и если оно произойдет, то придется пойти на многие компромиссы. Ничего нового. Но именно из-за заботы об окружающей среде Уолли подпал под подозрение. Зак нуждался в некотором балансе и ценил разные мнения. То, что Шорн, как и русские, был против трубопровода, не означало, что он был их агентом, но Роман мог быть параноидальным ублюдком.
– Пока ничего, но они должны быть осторожны. Представить не могу, что будет, если пресса узнает, что мы следим за нашим собственным вице-президентом, - пояснил Роман.
– Они ищут любые связи, помимо тех, о которые мы уже знаем. Твоему отцу он нравился, верно?
– Да, он с тщательностью отбирал кандидатов.
– Он не мог не вспомнить, что Элизабет участвовала в их плане. Фактически, именно она назвала Шорна первым подозреваемым.
– Холланд хочет понаблюдать за ним пару дней. Но я пришел поговорить с тобой о том, что происходит между Мэдом и Сарой.
– Надеюсь, все образуется.
– Он хотел спуститься и навестить их, но был слишком занят… с Элизабет. Он надеялся, что Мэд тоже будет занят.
Роман поморщился.
– Скажем так, Мэд ночует не в спальне. Я спускался туда, и, по всей видимости, сейчас он занимает диван. Но я не имел в виду их отношения. Мэд и Сара поработали. Они нашли кое-что, о чем тебе следует знать.
Ему не понравились эти слова. В конце концов, Мэд и Сара изучали записи Джой. За это хотела взяться Тина, но они с Холланд были слишком близки с Джой. Они были подругами и сестрами по женскому обществу. Мысль о том, что Джой была не столь идеальной политической женой, какой казалась, могла сокрушить
– Что они обнаружили?
– Зак был не уверен, что хотел знать.
– Они просмотрели все доказательства, которые мы собрали в Англии, а также расписание Джой. Пока не нашли ничего нового. Если Джой тайно навещала твою мать, то каким-то умудрилась не оставить следов.
– Но как?
– Не могла же Джой просто сесть в машину и уехать в Англию.
– Она действительно совершила пару официальных поездок в Лондон. Неужели было бы так сложно съездить на север, в учреждение, где лечили твою мать?
– Во-первых, не используй это слово. Они не лечили ее. Они держали ее в плену по приказу моего отца, чтобы она не заговорила и не испортила мою политическую карьеру. Для Констанции это была золотая клетка.
– Заку было трудно называть ее мамой. Она никогда не была для него нормальной матерью. Во-вторых, он даже не знал, была ли она его биологической матерью. Тем не менее, он почти ненавидел отца за то, что он сделал с ней в ее последние годы жизни.
Роман кивнул, но продолжил.
– Принято.
– И все это домыслы. Мы не знаем, точны ли записи Джой. Мы в курсе, что есть вероятность, что систему лечебницы взломали.
Но если предположение Романа было верным, то из-за отсутствия сексуальных отношений между ними Джой было легче ему врать. У него никогда не было бы причин подозревать, что его жена находится не там, где утверждала. Они редко без особой причины звонили друг другу. Тем не менее, почему Джой тайно навещала его мать? И действительно ли она могла быть таинственным «членом семьи», который наведывался к Констанции в ночь ее гибели. Это казалось непостижимым.
– Как ты думаешь, Джой была виновна ?
Роман отвел взгляд, его глаза были полны старого стыда.
– Не знаю. Думаешь, мне приятно думать, что она в чем-то виновна? Я любил Джой.
– Он поднял руку, останавливая возражения.
– Нет, теперь я знаю, что мне всегда было суждено быть с Тиной, и свадьба с Джой стала бы ужасной ошибкой, но в то время я думал, что люблю ее.
– Ты когда-нибудь задумывался о том, что всю свою жизнь поддерживал меня?
– Что это означает?
– Это означает, что возможно, в глубине души ты понимал, как я хотел Элизабет, как я был несчастен в браке с Джой, и ты предложил мне выход.
– Он много думал об этом после того, как узнал правду о смерти жены, снова и снова гоняя эти мысли в голове. Роман был безжалостен, но настолько предан, что Зак понятия не имел, как бы выжил без него.
– В то время это казалось правильным.
– Голос Романа был мягче обычного.
– Странно, ничего похожего на то, что я чувствую с Тиной. Когда я думал о жизни с Джой, я чувствовал удовлетворение.
– А с Тиной?
– Я чувствую себя живым.
То же, что ощущал он с Элизабет. Он чувствовал огонь, страсть и жизнь. Он чувствовал, как бремя всех его обязанностей улетучивается, потому что она не была ответственностью. Она была необходимостью. Она была воздухом в его легких, кровью в его венах.