По прочтении сжечь
Шрифт:
– Час назад мне звонил корреспондент "Чикаго трибюн", - сказал Гейша. Он узнал, что началось восстание в Сибири, повстанцы захватили Тюмень. В Москве идут уличные бои, город горит...
Раздался телефонный звонок. Уайт взял трубку. Звонили от Сэффорда расшифрована новая "магия". Уайт попросил Гейшу сходить за ней. В телеграмме, датированной пятым декабря и отправленной генконсулом из Гонолулу министру иностранных дел в Токио, говорилось:
"1. 5-го прибыли три линкора, о которых сообщалось в нашей телеграмме за № 239, посланной
2. 5-го "Лексингтон" и пять тяжелых крейсеров вышли из гавани.
3. 5-го пополудни в гавани находилось: 8 линкоров, 3 легких крейсера и 16 эсминцев."
Пейдж свистнул:
– "Лексингтон" вышел из Пёрл-Харбора! А до этого ушел "Энтерпрайз". Там не осталось ни одного авианосца.
– И ни одного тяжелого крейсера нового типа, - сказал Камберленд.
Уайт захлопнул японскую книжку с яркой матерчатой обложкой и возмущенно произнес:
– Все начальники разъехались по домам и театрам, а нас держат.
– Он кивнул головой Гейше.
– Пойдите на рекогносцировку, узнайте, как дела.
Гейша вскоре вернулся с видом победителя. Он доложил, что флагманский адъютант Хозяина Уэллборн сперва вообще не хотел разговаривать. Но Гейша показал ему фокус с канцелярскими скрепками, очень смешной и не совсем приличный, специально для дам. Потом рассказал сногсшибательный анекдот насчет римского папы и Греты Гарбо. Уэллборн совершенно размяк от смеха и разрешил всем идти домой. А те, кто будут ночевать вне дома, должны оставить номера телефонов своих возлюбленных.
Уайт и Пейдж поехали в отель. Уайт прошел к себе и, приняв ванну, завалился спать. Его разбудил телефонный звонок. Снизу звонил портье: на имя Уайта пришла телеграмма.
– Откуда?
– спросил сердито Уайт.
– Из Гонолулу.
– Скорей принесите. Большое спасибо!
Негр-лифтер доставил телеграмму и получил два доллара. Отправитель Айун Хаями. Уайт не сразу сообразил, что это мать Марико. Она сообщала, что вчера за Марико пришел молодой японец, она отправилась с ним проведать подругу и с тех пор не возвращалась. Мать просила выяснить, не арестована ли Марико. А может быть, стряслось более страшное. Необходимо принять срочные меры.
Уайт позвонил Донахью на квартиру. Тот еще не спал. Узнав, что это звонит Уайт, Донахью быстро спросил:
– Есть что-нибудь? Напали?
– Кто напал?
– Начали против русских?
– Нет, не об этом. Марико исчезла. Получил телеграмму от ее матери.
– А я думал, что звонишь из бюро... Насчет твоей девицы говорил с Уолшем, он прилетел сегодня докладывать очень интересное дело. Обнаружена русская агентура во главе с хорошо замаскированным корейцем. А с твоей пассией Уолш порвал связь: подозревает ее.
– Он безмозглый идиот. Ее не могли арестовать? Может быть, Эф-Би-Ай? Надо срочно выяснить.
– Знаешь что?.. Там сейчас Шривер, он замещает Уолша. Вот это идея! Я позвоню ему и попрошу от твоего имени разыскать ее. И скажу ему, что
– Скажи, что она - моя невеста!
– крикнул Уайт.
Помолчав немного, Донахью сказал серьезным тоном:
– Не думал, что дело зайдет так далеко... Ну что же, поздравляю, очень рад. Сейчас же закажу радиотелефонную связь и вызову Шривера. Можешь положиться на меня.
– Большое спасибо, Уолт. Ты - настоящий друг.
– Не волнуйся, Ник. Твою наяду найдем живой или ме... то есть найдем непременно. Спокойной ночи.
– А сегодняшнюю "магию" читал? Она означает, что разговоры закончены, дальше - "восточный ветер", "ураган".
– Не торопись с выводами. Сегодняшняя штука - изложение их позиции, подведение итогов перед новым этапом переговоров. Не пугай себя, Никки. Прими бром.
7 декабря
Начинался рассвет. Небо над океаном постепенно розовело и синело. Кита вытер лицо рукавом. Он был в фуфайке и холщовых штанах. Все остальные чины генконсульства тоже в грязных рубашках и штанах, испачканных землей и копотью, напоминали дорожных рабочих или рыбаков, ремонтирующих шлюпки.
Жгли бумаги, папки, тетради и использованные копирки на кострах, разложенных вокруг маленького пруда недалеко от задней веранды главного здания. Работу начали после полуночи - как только получили из Вашингтона телеграмму с открытым текстом: "Сообщите, на какие торговые и географические журналы подписаться на будущий год, список пришлите в трех экземплярах". Это означало: "Жгите все шифры и документы, переходим на коротковолновую связь".
Пятилетний сынишка старшего шофера схватил папку-скоросшиватель с красной кожаной обложкой и побежал к гаражу. Его догнал сын делопроизводителя - однолеток - и стал отнимать папку. Мальчишки упали на траву, завизжали. К ним подбежала машинистка, отняла папку и бросила ее в костер. На папке было выведено тушью: "Секретные расходы за третий квартал".
На веранду вышел вице-консул Моримура и спросил у Кита:
– А как будет с портретом государя?
– Подождем. Все соберемся и совершим церемонию поклонения.
– Кита показал на себя и на других.
– В таком виде нельзя. Портрет будем предавать огню вместе с флагом.
Кита приказал всем чинам проверить личные архивы - письма от родных и знакомых из Японии и записные книжки. Если там содержатся какие-либо сведения о положении в Японии - всё уничтожить. Ничто не должно достаться противнику.
Нисина, сев на корточки, тщательно размешивал пепел потухшего костра. Он сказал подошедшей машинистке:
– Я думал, что американцам покажутся подозрительными наши костры. А они совсем не обращают внимания.
– Полицейский, гаваец, спрашивал у привратника, а тот сказал, что жжет мусор и хворост. Полицейскому дали коробку сигар и альбом с эротическими гравюрами, и он ушел.
К Кита подошел Моримура:
– Там, у задней калитки, человек от Идэ. Говорит: Идэ не может прийти просит передать, что надо.