По прочтении сжечь
Шрифт:
Идэ кашлянул:
– Я открывал часто иллюминатор и, кажется, немного простудился. Приму сейчас лекарство и снотворное.
После его ухода Терано налил себе чашку кофе и выпил. Потом выпил вторую. Обезопасил себя с этой стороны - больше никогда не заснет на дежурстве.
Но беда подкралась с другой стороны. Спустя полчаса после того как он заступил в ночное дежурство, у него начались боли в животе. Сперва покалывало, потом стало схватывать острее и острее.
14
– Как только выйдет, пойдешь за ним, - сказал Донахью Уайту, затем приказал Кристу: -
Уайт прильнул к двери. Началось напряженное ожидание. Донахью стал кружить по каюте, время от времени потирая виски. Профессор Дан, Морнингстар и Бузони начали партию покера.
Донахью остановился, ударил себя по голове и произнес свистящим шепотом:
– А что, если... не подействует? И он не выйдет никуда? Я с ума сойду.
15
Патентованные пилюли не помогли - они не могли так быстро подействовать. Рези усиливались с каждой минутой. Терано закрыл глаза и скрипнул зубами. Проклятые консервы, это они. Мидии или редька. Наверное, мидии. Он наклонился и прижал руки к животу - не помогало. Помассировал, двигая рукой по часовой стрелке, - стало еще хуже. Он закусил губу и, затаив дыхание, стал считать в уме, но, досчитав до тринадцати, сообразил, что это ни к чему. Схватывало все сильнее и сильнее - терпеть больше было невмоготу.
Вынув из ящичка листочек тонкой бумаги, смазал его клеем, потом вытащил из кармана пиджака нитку и застыл на месте. Переждав приступ, положил нитку около чемодана и хотел придать ей вид буквы "хо", но раздумал - не было времени. Он вышел из каюты, последним напряжением воли повернулся к двери и наклеил на дверь бумажку. И тут пришлось выдержать новый приступ - на лбу у него выступил пот. Он прижал руки к животу и медленно побрел вдоль кают.
16
Уайт закрыл дверь и обернулся:
– Пошел. Имей в виду: наклеил бумажку.
Уайт вышел, за ним Крист. Донахью вынул из портфеля листочек, смазал его клеем, в другую руку взял чемодан и, приказав Морнингстару стоять у приоткрытой двери, вышел.
Спустя минуту он влетел обратно с чемоданом, бросил его с шумом на пол и плюхнулся в кресло.
– Идите за ними...
– сказал он Морнингстару, с трудом переводя дыхание.
– Сообщите: операция финита. Все!
– Он налил воду из графина и поднес стакан ко рту.
Профессор подошел к Донахью и поздравил с успешным окончанием дела. Бузони и Морнингстар последовали его примеру. Дверь распахнулась, вошел Уайт. Он посмеивался:
– Куросиво ругается по-японски тонким голосом и бьет себя, очевидно, по щекам. Слышно в коридоре.
– А какие у японцев ругательства?
– поинтересовался профессор.
– Могу вас успокоить, профессор, - ответил Уайт.
– Японцы на редкость бездарный народ по части ругательств. Им так же далеко до вас, как детской свистульке до тяжелой гаубицы.
– А где Крист?
– спросил Донахью.
– Крейсирует около клозета, - сказал Уайт.
– Наше второе снадобье тоже отлично сработало.
– Он вдруг сделал
– А ты после себя наклеил бумажку?
– Какую?
Уайт ахнул и схватил Донахью за руку:
– Ту са-самую... то-тонкую...
Донахью шевельнул уголком рта:
– Я всегда все помню. И не развожу истерики.
17
Терано пробежал по коридору, содрал бумажку с двери и, вскочив в каюту, подошел к чемодану. Ниточка лежала на том же месте.
Он погладил живот, потом похлопал по нему и широко улыбнулся. Напрасные страхи, зачем пугать себя выдуманными опасностями? Кому взбредет в голову лезть в каюту в половине второго ночи? И вообще в это время никого в коридоре не бывает, а особенно в этом тупике. Правда, какие-то двое, по-видимому пьяные, сейчас стояли перед каютой наискосок от клозета, искали что-то в карманах и на полу, наверное, ключ. Но больше никого в коридоре не было.
Он проглотил еще две пилюльки и сел на диван. Хотел прилечь, но раздумал: опасно. Несмотря на две чашки кофе, можно заснуть. Все-таки он здорово переволновался, а теперь наступит реакция. Боль в животе постепенно утихала. Больше нельзя есть в пути никаких консервов и вообще ужинать по-японски. Не стоит рисковать. Хорошо, что Идэ не узнает об этом случае. И о первом тоже.
Терано еще раз посмотрел на чемодан. Все обошлось благополучно. Он подумал: "А что, если бы украли чемодан?" У него похолодело внутри от этой мысли.
18
Вошел Крист и доложил: японец вернулся в каюту. Профессор Дан хлопнул в ладоши:
– Ну, теперь можно выпить. Выкладывайте, что у вас есть в погребах. Как насчет коньяка хэннеси экстра? Только чтоб был не моложе семидесяти лет.
Донахью мотнул головой:
– Еще рано торжествовать. Самое главное впереди - проявить снимки. А вдруг не получились? Тогда все пойдет насмарку.
– А ниточка лежала?
– тихо спросил Уайт.
– Лежала. Я ее не сдвинул.
– Донахью вынул бумажник и извлек оттуда конверт.
– Вручи Пако, расписку не бери. Скажи, что он получит еще.
Морнингстар покачал головой:
– Значит, шампанского не будет? Нам можно идти?
– Идите, - сказал Донахью, - и помогите Кристу. Я не успокоюсь, пока не выяснится, получились ли снимки. Теперь все зависит от Криста.
Донахью закурил и поставил локоть на стол. Рука его дрожала, и дым от сигареты поднимался зигзагообразно. Крист тряхнул рыжей гривой и провел пальцем по животу:
– Если плохо получилось, сделаю харакири.
Донахью брезгливо скривился:
– Мне нужны отчетливые фотоснимки, а не ваши разрезанные кишки.
Донахью и Уайт остались вдвоем. Донахью вынул из шкафа бутылку шабли и налил себе и Уайту. Они осушили всю бутылку. Открыли вторую.
Уже совсем рассвело, когда явился Бузони - как всегда, чинный и строгий - и сообщил, что все снимки получились - ни одного испорченного. Крист не подвел.
– Садитесь, пейте, маэстро, великолепное вино.
– Донахью хлопнул Бузони по спине.
– Почему не пришли все? Я уже перестал сердиться. Берите стакан.