По прозвищу Святой. Книга первая
Шрифт:
Глава первая
Прошлое гораздо ближе, чем кажется.
Неизвестный автор
— Всё нормально, падаю!
Кажется, эта фраза из древнего фильма «В бой идут одни старики».
Кажется, он произнёс это вслух.
— Не понял, повторите.
Точно, произнёс. А то с чего бы КИРу запрашивать повтор?
— Потом. Главный двигатель?
— Отказ реактора.
— Вспомогательные?
— Первый и четвёртый. Второй и третий вне доступа.
— … .
—
— Поучи меня, поучи… Антиграв?
— Отказ.
— Аккумуляторы?
— Семьдесят восемь процентов заряда.
— Хоть что-то… Время до критического перегрева термозащиты?
— Пятьдесят две секунды. Потом начнётся распад.
Максим бросил взгляд в иллюминатор, за которым бились плазменные всполохи.
Корабль падал, окутанный огненным коконом, сквозь который мгновениями проглядывались клочковатые облака внизу и глубоко под ними — земля, выгибающаяся в туманной дали косым изогнутым горизонтом.
И над всем этим родным великолепием, жадно притягивающим его с ускорением 9,8 метров в секунду за секунду — тёмно-фиолетовое небо.
Небо, с которого он только что сверзилсяи теперь падает, объятый пламенем, словно какой-нибудь долбаный Икар.
Обзорный экран при такой температуре за бортом не работал, — камеры отключились, а хотя бы один настоящий иллюминатор имелся в каждом космическом корабле, и это была не только дань традиции, но и разумная необходимость. Мало ли что с камерами и передачей изображения, а свои глаза есть свои глаза, что бы кто ни говорил. Вот сейчас, например, они видят бушующее пламя за бортом. Информация, как-никак.
Думай, Макс, думай.
Хрена тут думать, садиться надо. Реактор — ноль, антиграв — ноль. Значит, на устойчивую орбиту не выйти. А если и выйти на вспомогательных, что потом? Вспомогательные — два из четырёх — это слёзы. Аккумуляторы — да, какое-то время он продержится.
Но что, мать его, дальше?!
Откуда вообще здесь взялась Земля?!
Отставить, потом. Думай!
— КИР, связь с Землёй.
— Отсутствует.
— Связь с внешними станциями.
— Отсутствует.
— С Луной?
— Отсутствует.
— Да что ж такое…
— Пятнадцать секунд до критического перегрева термозащиты.
— На двух вспомогательных сядем?
— Шансы есть.
— Земля, вода?
— Земля. Европейская часть России. Семь секунд.
— Да твою ж…
— Пять секунд.
— Врубай вспомогательные, садимся!
Щёлкнуло, засвистело, хлопнуло.
Корабль дёрнулся, перегрузка вдавила в кресло.
Мелькание цифр на мониторе, бесстрастно выдающих растущую скорость падения, замедлилось.
Алая полоска датчика температуры остановилась, дрогнула и медленно-медленно поползла обратно от критической черты.
Уф, теперь молиться Богу, чтобы вспомогательные выдержали.
Ну а там… Европейская часть России? Нормально. Гораздо хуже глухая сибирская
Или в Тихом океане. Вдали от грузовых и пассажирских трасс. Где-нибудь по центру Большого мусорного пятна. За которое, правда, недавно взялись, но там ещё на десятилетия работы.
Или взять любимую Туркмению, где он служил после окончания Бауманского училища с военной кафедрой.
Он вспомнил, как однажды ночью, когда пропала Сеть, вёл свой разведвзвод по звёздам и офицерскому компасу, а утром, сходу, они вступили в бой с ротой «томми» в районе бывшей Кушки. Почти там же, где двести семь лет назад, в тысяча восемьсот восемьдесят пятом, русские войска разбили превосходящие силы афганцев, науськанных англичанами, в знаменитом «бою на Кушке» (потери афганцев — до тысячи убитых и раненых, потери русских — девять человек убитыми и сорок пять раненных). В результате этого боя, между прочим, были окончательно установлены южные границы Российской империи. А затем и первого Советского Союза.
СССР 1.0, как писали когда-то. Потом само отпало. Остался просто СССР — первый по умолчанию и СССР 2.0, в котором Максим родился и вырос.
Бой разведвзвода Максима с британцами такого значения не имел, но, тем не менее, определённую роль сыграл. Положительную, ясное дело. Британцы потеряли девять человек убитыми, около двадцати раненными и отступили на западный берег речки Кушки, запрашивая подкрепление. Однако первым подоспело наше подкрепление, и дело для «томми» кончилось хорошо — все они попали в плен и остались живы.
Он в том бою потерял двоих разведчиков. Ещё пятеро были ранены, в том числе и сам Максим.
А Сеть снова появилась через какое-то время, как ни в чём не бывало.
Рассказывали потом, что случился элементарный сбой квантового компьютера, управляющего спутниковой группировкой, которая обеспечивала работу глобальной Сети в этом районе.
Бывает.
Но Максим тогда впервые получил наглядное и доходчивое подтверждение тому, что родители, учителя, воспитатели и преподаватели вдалбливали ему с самого раннего детства: техника — это прекрасно, но полностью надеяться можно только на себя.
Опять не о том думаю.
А о чём думать?
О том, что эксперимент не удался, что-то пошло не так, и третий прототип нуль-звездолёта с гордым названием «Пионер Валя Котик» вместо того, чтобы благополучно выйти из нуль-пространства на расстоянии двадцать астрономических единиц от Солнца, в межзвёздном пространстве, падает сейчас на Землю?
С отказом реактора, антиграва, связи и двух вспомогательных двигателей из четырёх.
И это ещё непонятно, что у нас с нуль-приводом. Хотя, какая, к чёрту, разница, что с ним. Одно то, что он не сработал, как планировалось, говорит о том, что пользоваться им нельзя. Или можно? Ладно, пока неважно.