По прозвищу Святой. Книга первая
Шрифт:
Вот об этом и думаю, о ненадёжности техники. Хотя в данном случае техника, скорее всего, не виновата. А имел место глобальный просчёт товарищей учёных-физиков, которые не учли какой-нибудь важный фактор, в результате чего корабль вместо того, чтобы прыгнуть вперёд, сиганул назад. Потому что иначе происшедшее не объяснить. При этом так «удачно» сиганул, что чуть не врезался в Землю. За малым пронесло. И то ещё не знаю, чем всё кончится.
Хотя всё это очень странно, конечно. «Пионер Валя Котик» — уже третий прототип. И первый, в котором полетел
Потом — на двадцать пять астрономических единиц. И тоже вернулся.
Потом был «Вишенка-2», с собаками на борту — симпатичными дворнягами Гайкой и Ёлкой. «Вишенка-2» нырнула в нуль-пространство за орбитой Юпитера, вынырнула в двадцати астрономических единицах от Солнца, развернулась, разогналась, снова нырнула-вынырнула и затем благополучно достигла Земли, как и «Вишенка-1».
Три удачных полёта, три удачных прыжка.
Мой был четвёртым.
И что, спрашивается, пошло не так?
Ладно. Будем надеяться, сядем. Чёрт, перегрузка, мысли путаются…
Он скосил глаза на монитор.
4.9g.
Многовато. Получается, он при своих семидесяти восьми килограммах сейчас весит где-то под четыреста. На тренировках и больше испытывал, но то на тренировках….
Терпи, жди и молись.
Господи, не дай умереть во цвете лет. Я же ещё молодой, холостой-неженатый, детишек не родил, кучу дел не сделал. Помоги, Господи, не разбиться о родную землю. О чужую — тоже помоги. И вообще, помоги, а? Что тебе стоит. Хоть разок.
Он попытался перекреститься, но вышло плохо — уж больно тяжёлой оказалась рука.
4g… 3,5… 2,8… 2… 1,6…
Ага, полегче. Другое дело.
Он вдохнул полной грудью. Выдохнул.
— Три минуты до касания, — доложил КИР — Корабельный искусственный разум.
— Внешние камеры?
— Отказ.
— Ну и корабль мне достался, мать его. Что ни возьми — отказ. Сканеры?
— Под нами лес. Восемьсот тридцать метров до поверхности.
— Это я вижу…
Замелькали на мониторе цифры альтиметра.
750 метров… 600… 490… 310… 200…120… 80….40…20…10…
В закопченный иллюминатор ни черта было не разглядеть.
Отчего-то вспомнилось, как в детстве коптили стёклышки на костре и потом смотрели через них на солнечное затмение….
Пять метров до земли. Три…два…один…
Есть касание!
Оп-па, а это что? Погружаемся?
— КИР! Ты куда нас посадил?!
— Болото. Ничего страшного. Глубина три метра двадцать четыре сантиметра. Есть. Встали на дно. Люк верхнего шлюза на поверхности.
— И на том спасибо. Большое болото? Сколько до берега?
— До ближайшего островка пять метров. До юго-восточного берега ближе всего — тридцать четыре метра. Потом начинается лес. Смешанный.
— Где мы вообще?
— Местность известна
— Житомирское Полесье… Украина?
— Да.
— Плохо знаю. А точнее, совсем не знаю. Хотя примерно понимаю, где это. Характеристика?
— 'Наиболее важными отличительными особенностями Житомирского Полесья, входящего в Украинское Полесье является более высокое гипсометрическое положение, значительная роль кристаллических пород в строении современного рельефа, широкое развитие узких и относительно глубоко врезанных речных долин, наличие больших лёссовых островов и значительно меньшая заболоченность территории… — принялся зачитывать КИР.
— Стоп, стоп. Значительно меньшая заболоченность территории, говоришь? Но мы же в болоте!
— Меньшая — не значит полное отсутствие. Нашли.
— Шутишь, молодец. Местное время?
— Двенадцать часов. Примерно.
— Что значит — примерно?
— Пока не могу более точно определить.
— Температура за бортом какая? Время года?
— Двадцать шесть градусов по Цельсию. Лето.
— Сеть?
— Отсутствует.
— Как это может быть? Я понимаю, где-нибудь в сибирской тайге или в Каракумах, как раз недавно об этом думал. Но здесь?
— Не знаю. Создаётся впечатление, что Сеть просто исчезла. Я не могу засечь ни одного спутника на орбите. То ли их нет, то ли они все разом перестали функционировать.
— Чёрт знает что… Вышки-ретрансляторы?
— То же самое.
— Вышек нет, спутников нет, Сети нет. Хорошо живём. Радиосвязь?
— По-прежнему отсутствует.
— А приём? Обшарь все диапазоны. Тщательно.
— Есть.
В динамиках послышался характерный шум, треск и подвывания.
Он отстегнулся, встал, сделал несколько разминочных движений.
Кажется, всё в порядке. Тело слушалось. Хорошо бы вылезти осмотреться, но это позже. Сначала — связь. Любая.
— Vorwarts! Ihre Aufgabe ist es, das Dorf vor Sonnenuntergang zu nehmen! — ворвался в кабину лающий командный голос на немецком.
«Вперёд! Ваша задача взять деревню до заката солнца!» — машинально перевёл.
— Die erste gepanzerte Kolonne kommt in die Richtung… — голос прервался.
Снова треск и шум.
Что за чертовщина? Какая ещё первая бронетанковая колонна? Последние танки поставлены в музеи тридцать лет назад. И вообще. «Die erste Kolonne marschiert» [2]. Лев Толстой. Кино и немцы. Это уже не Толстой…
Виу-уу…. ш-шшш… кх-хххх…
— … течение ночи на тринадцатое августа на фронтах ничего существенного не произошло, — сквозь треск помех донёсся смутно-знакомый мужественный и звучный голос. — Наша авиация во взаимодействии с наземными войсками наносила удары по мотомехчастям, пехоте противника и по его аэродромам…
К-ххх…
— … немецкие самолёты тремя группами пытались прорваться к Ленинграду….
Хх-кр-рр…
— … зенитной артиллерии. Сбито три самолёта противника.
Кх-хххх…тр-ш-шш… виу-уу…