По пути Ориона
Шрифт:
— Нравиться? — Спросил его, незаметно подошедший Дик. Ентри на это только гукнул. — Не хочешь на рею забраться?
Ентри посмотрел на улыбающегося Сараллона как на умалишенного.
— Ты что, там же высоко.
— Да ладно тебе, не бойся. — Дик подтолкнул юношу к вантам и сам первый начал взбираться по ним. Ентри робко последовал за Сараллоном. Его ноги частенько путались в выбленках и заметив, что ему становиться не по себе от качки, Ентри поспешил спуститься. Дик испугавшийся за мальчика, тоже вернулся. У Ентри начала сильно кружиться голова и ноги подгибались, словно ватными были. Желудок выворачивало на изнанку и он пару раз переваливался
— Э, брат! — Снова заулыбался Дик. — Мы не успели отойти, а у тебя уже морская болезнь обнаружилась. А что ты будешь в шторм делать, если такой качки выдержать не можешь? — Позеленевший Ентри, молча держался за голову, боясь отойти от борта.
— Да ничего, привыкнет! — Дик и Ентри вдруг заметили рядом Элифер, которая, всё же решилась выйти снова на палубу и сейчас немного тренировалась в фехтовании, сделав несколько выпадов с мечами. — Жаль только, продукты зря перевёл за обедом! — Они вместе с Диком рассмеялись, на что Ентри разозлился и поспешил покинуть их.
— Как ты думаешь, у нас получиться? — Спросил Сараллон кузнеца, как только Ентри покинул палубу. Элифер спрятала свои мечи, на которые насторожено косилась пол команды и встала рядом с Диком у борта.
— Я верю.
Как и минуты раньше Ентри, она стала наблюдать за волнами, что бились о борт корабля и редкие брызги доставали до неё и щекотали лицо. Она молчала, молчал и Дик, он хотел сказать что-нибудь, чтобы поддержать разговор, но не знал что именно, поэтому молчание затянулось. Наконец, Элифер, оторвав взгляд от воды, перебросила его на уже полные паруса грот-мачты и глубоко вздохнув, стала удаляться от Дика.
— Пойду, посмотрю как Мариа!
Оставшись в одиночестве, Дикин думал, что мысли о путешествии нахлынут на него, но вместо этого, его разум заполнили шум моря и крики провожающих их чаек. Какое-то успокоение и расслабленность почувствовал он. Свежий ветер с севера, обдавал лицо, прогоняя усталость и тревогу и как Сараллон хотел чтоб это состояние не проходило, но вечно стоять, поддавшись ветру не будешь и Дик вобрав в лёгкие его прохладу, как и его друзья, покинул палубу.
Вернувшись в свою каюту, он обнаружил лежащего и стонущего на кровати Ентри. Тому совсем было худо. Его полоскало уже одной желчью и он с трудом мог поднять голову.
— Спасите. — Жалобно протянул юноша и Дик понял, что надо принимать меры по лечению этой болезни.
Так как на корабле лекаря не было, Дикин не нашёл ничего лучшего как обратиться непосредственно к капитану. Искать того долго не пришлось. Одрилон хмуро всматривался по курсу корабля, стоя на квартердеке.
— Капитан! — Оборвал его мысли Дик. Одрилон тяжело вздохнул и взглянул на стоящего по середине трапа Сараллона. — Капитан! Там Ентри, мальчику, что прибыл со мной, плохо. Скорее всего, это морская болезнь.
Одрилон искренно удивился, приподняв высоко брови.
— И что? Я должен каждому на корабле микстуры давать?
— Но я думал, что вы знаете способ?
Капитан снова глубоко вздохнул.
— Ладно, я сейчас спущусь.
Через пару минут он уже сидел перед страдающим Ентри и щупал его живот. Со знанием дела осмотрев бедолагу, он встал и собираясь выйти сказал:
— Ничего страшного. Дайте ему сухого рису, смешенного с яичной скорлупой и пусть запьёт это черудеей.
— Капитан, вы уверены? — Дику от ингредиентов лекарства, самому стало не по себе. — А без спиртного никак?
— Если хочет поправиться, то никак. — С этими словами капитан покинул каюту и снова занял свой
В голове Ентри сразу прояснилось, только услышал он о сухом рисе и скорлупе, которую он вообще был не уверен, что есть можно. Но делать нечего, Дик отправился на камбуз за "лекарством".
Пожилой, одноглазый кок, с рыжей бородой, в глубине которой где-то прятался рот, ничего удивительного в просьбе Дика не заметил, только с черудеей расставаться не очень то хотел.
— А без неё не обойдётесь? — С надеждой спросил он, на что Дик резко, выхватив бутыль из его рук, ответил:
— Капитан сказал, что никак.
После этого Дик скорее поспешил спасать друга.
Лекарство было таким сухим, что слюны не хватало, чтоб его разжевать. Дик, попробовав чуть-чуть, только посочувствовал Ентри и протянул ему миску с растолчённой в ней скорлупой. Ентри сглотнул слюну и зачерпнул ложкой первую порцию и положил её в рот, тут же залпом залил в себя четверть стакана черудею. Напиток сразу обжёг полость рта и глаза юноши казалось готовы вылезти из орбит, от его обжигающей силы. Ентри хотел уже было выплюнуть лекарство, но Дик вовремя успел заткнуть его рот рукой. Мучаясь, юноша проглотил таки рис и скорлупу, но на вторую порцию не решился. Через минуту его состояние ещё больше ухудшилось. Перед глазами всё бешено кружилось, а рвота участилось, так что Ентри не отходил от тазика. Через час изнеможенный юноша уснул. Он проспал ужин и вечерний чай и проснулся только когда Дик стал укладываться спать, вполне здоровый и голодный.
Через несколько дней морского путешествия, Ентри уже уверенно взбирался по вантам, правда, только до первой реи. Головокружения и тошнота его уже не беспокоили и ноги уверенно держали его при качке.
— Скажите капитан, в чём секрет лекарства, того, что вы мне дали? — Спросил однажды Ентри. Ответ Одрилона его смутил.
— Да не в чём. Тебе надо было просто отлежаться.
— Зачем же вы дали мне этот рис?
— Да я просто представил твоё лицо, когда ты будешь его жевать, запивая всё это черудеей. — Капитан весело рассмеялся, а Ентри от обиды быстро сбежал с квартердека и спрятался в каюте. Впрочем, обида скоро прошла и юноша вновь стал бегать по кораблю туда-сюда, стараясь не пропустить ничего интересного.
Пока Ентри дни напролёт следил за работой матросов, Мариа сидела в каюте и наблюдала за океанским пейзажем. На палубу она выбиралась крайне редко, только чтобы проветриться. Чаще всего компанию ей составляла Элифер, следившая за каждым шагом девушки и не отпускавшая её от себя надолго. Такое пристальное внимание и радовало и злило Мариа. С одной стороны, она никогда не была в одиночестве, а с другой, даже когда хотелось побыть одной, это не удавалось.
Дикина тоже было практически не заметно. Он дни напролёт сидел за картами и книгами, особенно над работами Ялионы Зинды, стараясь хоть в теории быть готовым к опасностям. С Лаварионом он разговаривал мало, да и как-то он заметил, что разговаривать им не о чем. Раньше они вели беседы о работе, но теперь она их не объединяла и их встречи проходили в кратких высказываниях и тишине. В итоге, действия его и других пассажиров, Ентри был, наверное, не в счёт, сводились к одному: не мешать капитану и команде. Лаварион старался держаться этого же правила, что не могло не радовать капитана. Он уверенно вёл свой галеон на юг, не встречая на пути препятствий. Не было не шторма, ни штиля, лишь свежий, попутный ветер, надувал все паруса корабля и приближал их к неизвестности.