По пути в Лету
Шрифт:
Может, и «кощунство», но художественное произведение строится по особым законам.
И дальше на протяжении нескольких сотен страниц Толстой показывает, как люди возвращаются к Богу. Нехлюдов, например, обретает его в номере сибирской гостиницы, открыв подаренное «англичанином» Евангелие… Таким образом Толстой создаёт вполне логичную цепь: чистота –
Конечно, оценка Павла Басинского «кощунственных» глав «Воскресения» – частное мнение. Хотя в нынешних условиях стоит учитывать, что частное запросто может стать общественным: десять-двадцать подобных отзывов авторитетных людей, и вполне возможно «Воскресение» станут печатать без этих глав. Никакой цензуры, а просто – «издание 1899 года». И это не так уж фантастично: немало российских ребятишек знают теперь Пушкина как автора сказки «О купце Остолопе и работнике его Балде». И попробуй им докажи, что Пушкин такой сказки никогда не писал – книжка есть, активно распространяется, пользуется спросом. Того гляди – в пушкинскую библиографию попадёт.
Май 2013
Кто теперь раскадрует наш ад?
Когда умирает известный человек, почти всегда пишут: «безвременно ушедший», «невосполнимая утрата»… Эти слова давно стали неким некрологовским штампом.
Но какие другие слова подобрать в случае Алексея Балабанова? Умер неожиданно, в пятьдесят с небольшим, и утрата такого режиссёра действительно невосполнима. В нашем бедном на художников кинематографе возникла ещё одна пробоина, задраить которую вряд ли получится…
Балабанов начал в 80-е короткометражками о рок-музыкантах. Закончил фильмом с Олегом Гаркушей – лицом группы «Аукцыон» – в главной роли. На всём творческом пути Балабанову сопутствовала рок-музыка. Но он и показал её трансформацию, вырождение. Неспроста киллера в «Кочегаре» он нарядил рок-музыкантом, а не умеющего играть на гитаре Гаркушу в «Я тоже хочу» заставил бить
Балабановскую фильмографию (не считая курсовые и дипломные работы) можно разделить на три почти равные части. В 1991 – 1998-м – авангардизм, абсурд, арт-хаус («Счастливые дни», «Замок», «Про уродов и людей»); в 1997-м был снят потрясающий «Брат», одно из немногих кинематографических осмыслений того, что мы пережили (а может, как народ, и не сумели пережить) в 90-е… Кстати, «Про уродов и людей» должен был появиться раньше «Брата», но под такой страшный и странный сценарий, говорят, долго никто не хотел давать денег…
После «Брата» Алексей Балабанов стал знаменитым, модным. И – видимо, не вполне независимым. Произошло сползание в попсу – «Брат 2», «Война», «Жмурки», «Мне не больно»… На этот период приходится и создание фильма «Река», кажется, обещавшего стать шедевром. Но гибнет главная героиня, и съёмки прекращаются. Остался пятидесятиминутный «продукт» (по определению самого Балабанова).
И наконец, как оказалось, последняя часть: четыре жуткие, чёрные, потрясающие, безжалостные произведения. «Груз 200», «Морфий», «Кочегар», «Я тоже хочу»…
В своих лаконичных, скупых интервью Балабанов не раз утверждал, что снимает для себя, и мнение зрителя для него неважно. И первые фильмы действительно были такими: зритель словно бы подглядывал за персонажами «Счастливых дней», «Замка», «Про уродов и людей», мало что понимая, но зато многое чувствуя. «Брат» вообще вызывал эффект документальности. А в «Брате 2», «Войне», «Жмурках», в каком-то не его, не балабановком «Мне не больно» стало очевидно, что зритель режиссёру теперь важен, началось заигрывание с ним юморком, сюжетом, положительностью некоторых персонажей.
Показалось, что Балабанов превратился в качественного, добротного ремесленника, вписался в рамки… Но последние четыре работы выбились из всех рамок (и довольно жёстких рамок) современного российского кинематографа.
Конец ознакомительного фрагмента.