По рукам и ногам
Шрифт:
Сказал «Шоколад», значит, будет «Шоколад».
Вот это мужчина… Упрямый баран.
Когда в машину садилась, он-таки залепил мне подзатыльник. Но пристегнуться на этот раз удалось правильно.
Всю дорогу до бордель-кафе мы ехали молча. Я к окну отвернулась и мысленно пыталась настроить голос Кэри на гейский манер. Сколько себя помню, когда посетители хамили, всегда помогало.
Кстати о посетителях. Меня куда больше страшат возможные встречи с постоянными «клиентами», чем с персоналом. Зои говорила,
Повезло стать подстилкой для «господина».
Ничего себе, везение.
А ведь это лучшее, на что я могла рассчитывать с такой-то судьбой. Еще мечтала о чем-то дура, идиотка беспросветная…
Это лучшее. И оттого горько и тошно.
Машина плавно затормозила на стоянке бордель-кафе, я из нее первая выскочила, не дожидаясь Кэри. Вот бы сбежать от него. Я сбегу. Только не сейчас, пока он мне не доверяет. Надо все хорошо продумать, Ланкмиллер ведь не врал, когда говорил, что найти меня будет несложно. У него много связей и денег. Это все решает. Мне нужно свое преимущество.
– Чего застыла? – послышался над ухом не довольный голос.
Я молча поплелась следом, с чувством, как будто провинилась, и сейчас меня начальник в кабинет к себе вызвал.
Охранник у двери меня не узнал, достаточно было переодеться и прическу сменить. У него не было привычки вглядываться в лица.
Кэри выбрал столик не около окна, как нормальный человек, а где-то в глубине зала, рядом со стриптизерским шестом.
– Который час? – мрачно поинтересовалась я, усаживаясь напротив.
– Около двух, а что за интерес? – почти весело ответил он.
– В два стриптиз начинается, ты «отличное» место выбрал.
В животе снова послышалось урчание, и я уронила голову на стол. К нам подскочила официантка и, учтиво поздоровавшись, положила на столик меню.
– Может, ты сразу что-нибудь посоветуешь, Ки-ику? – Ланкмиллер неприятно протянул мое прозвище.
– Баранью отбивную! С грибами. И морс. – Я подняла вверх указательный палец, а голову оставила лежать; голос от эмалированной поверхности отдавался глухо, может, меня еще и не узнают.
– Прекрасный выбор, – пискнула официантка.
Ну, еще бы. Вообще-то, почти все напитки в кафе разбавляли водой, но морс разбавленный был как раз вкуснее, потому что не такой кислый. Что касается баранины, то ее я никогда не пробовала, но носить старалась как можно быстрее, потому что запах от тарелки исходил совершенно сногсшибательный.
– Тебя так напрягает перспектива увидеться с бывшими коллегами? – когда официантка убежала, Ланкмиллер вальяжно откинулся на спинку стула и закинул ногу на ногу.
– Меня напрягает перспектива безропотно исполнять любой твой каприз, – огрызнулась я.
– Ты привыкнешь.
– Нет. К этому нельзя привыкнуть.
– Можно. Все привыкают. У некоторых
– Когда жертва влюбляется в своего насильника? – пробубнила я, локтями опираясь на стол и уставившись в сторону окна.
Слышала когда-то в разговоре на кухне. Он тогда как раз о рабстве был.
– Симпатизирует. И смиряется с положением, – мягко поправил насильник.
У меня в голове неожиданно что-то лопнуло. Натянутое-натянутое такое.
– Я не стану твоей никогда, слышишь ты, мразь, – оно как-то само собой с губ слетело. Сорвалось.
– Станешь, – с титаническим спокойствием заверил Кэри. Даже бровью не повел.
– Ну это мы еще посмотрим.
Дальнейшему продолжения перепалки воспрепятствовал принесенный заказ. Я уставилась в тарелку и принялась есть, но уже без особого удовольствия. Хотя было вкусно, этого не отнимешь.
Внезапно свет в зале кафе чуть приглушился, и включилась негромкая размеренная музыка. Ясно. Два часа. Начало шоу.
– Сможешь так? – Ланкмиллер усмехнулся, кивнув на старательно отрабатывавшую прямо напротив нас стриптизершу.
– Тебя б заставить, – глухо парировала я, не отрывая взгляда от своего стакана. В морсе отражались разноцветные лампочки.
Я неожиданно представила, как Кэри, медленно раздеваясь, крутится у шеста, и даже выпрямилась зачем-то. Интересно, у него грудь мускулистая или так себе? Под сорочкой не видно. Ну ладно, что-то подсказывает, что у меня сегодня же вечером шанс будет.
Скрипнул стул.
– Я оставлю тебя на минутку, – Ланкмиллер неторопливо поднялся. – Уйдешь – получишь по мордасам. Но скорее всего, в этом районе одинокую девушку ожидает куда более неприятная судьба.
Район знаменитый чуть ли не на весь свет заведениями, которые зиждутся на человеческом рабстве, продаже, купле и разного рода услугах. Здесь уже давно ни у кого моральных принципов нет. Своеобразный мировой невольничий рынок. Здесь насильник прав. Лучше смирно сидеть.
Но оставить меня одну за столом с выплясывающей рядом стриптизершей хорошая, блять, идея! Козел.
Но, надо признаться, одна я пробыла недолго. Не прошло и минуты две, как ко мне подлетела взлохмаченная Зои. Я по привычке вытянулась, ожидая приказаний, но когда сообразила, что их не будет, даже как-то расстроилась.
– Розмари, как ты его сюда притащила?! – она на стул напротив плюхнулась.
Розмари… Ну надо же, никогда б не подумала, что мне будет настолько приятно слышать свое родное настоящее имя.
– Кто еще кого притащил, – хмуро проворчала я.
– Вся кухня только об этом и трещит! – Зои всплеснула руками. Заметили-таки, окаянные. – Надо же, как ты изменилась! Ну, признавайся, у вас уже было?