По рукам и ногам
Шрифт:
– М-м, ясно…
Нейгауз сказал, что это я его попросила? Сказал или нет? Мне, наверное, чтобы это выяснить, только глаза на Кэри надо было поднять, но сил на это у меня отчаянно не было.
– Отчасти это и правильно. Отдалить тебя на время – решение мудрое. С одной стороны – полезно для тебя. С другой – из соображений безопасности. Феликс, правда, не сможет тебя принять, условия не те. Но зато готова Алисия. Ты как?
– Я… – м-мх, черт, как бы не выразить излишней радости, а то ведь передумает,
Ланкмиллер снисходительно усмехнулся. Ох, неужели он это на ревность списывает? Ну только этого не хватало. Дурак.
Я опустила взгляд и принялась изучать бинты на своих запястьях. На левом они сползли вот, обнажая верхнюю линию пореза с тонкой полоской запекшейся крови. Не слишком веселое зрелище.
– Лови, – я вздрогнула от неожиданности, вырванная из собственных мыслей, но черно-синий пузырек все же поймала.
И тут же чуть не выронила. Это… Я вскинула голову.
– Смазка? Кэри, ты обещал же…
– Я обещал только на ту ночь, когда Феликс у нас гостил. А сейчас обстановка как нельзя располагает…
– Ничего не располагает, – я отползла в дальний конец кровати, с отвращением отбросив ненавистный пузырек. – Не надо…
– Ой, ладно тебе, Кику, милая, ты к этому слишком серьезно относишься. Но наказание должно быть наказанием. Разумеется, первый раз безболезненным не выйдет, но если хорошо себя вести будешь, я постараюсь свести неприятные ощущения на нет.
Меня парализовал непонятный, животный какой-то страх. Вроде того, когда я впервые Розу в кафе увидела по телевизору.
Я так и забилась в угол не в силах ни слова выдавить, ни пошевелиться. Трясло жутко. Легче было зажмуриться. И чего я правда все это так воспринимаю? Вполне распространенное явление, и ничего в нем вроде страшного… О черт, у меня сейчас будет истерика, и одного прикосновения достаточно…
Кровать прогнулась, значит, Ланкмиллер опустился где-то рядом. Я лбом уткнулась в колени, поэтому не видела. И вот, легко прикосновения а плечу, словно ошпарило.
– Кэри, пожалуйста, я все, что хочешь сделаю, только не надо, – на одном дыхании выпалила я.
К горлу тут же подкатил тугой комок. Ну и жалкая…
– От тебя такого и не услышишь, – озадаченно заметил Ланкмиллер, но руку не убрал.
Напротив, осторожно, почти ласково взял меня за оба запястья, заставляя выпустить пальцы из волос и взглянуть на него. Судя по тому, как мучитель переменился в лице, зрелище было не для слабонервных господ.
– Кику, ты что-то вспомнила? – серьезно, внимательно заглядывая в глаза.
В ответ убитое, жутко хриплое, как будто я неделю не выходила из запоя:
– Не знаю…
– Тебя изнасиловали?
– Не знаю, не помню я! – попытка вырвать руки из его железной хватки
Смешно, горько и стыдно. Кто бы мог? А на лице у Ланкмиллера нешуточное беспокойство и недовольство отразилось, будто он личную свою ответственность чувствовал. В конце концов запястья сам выпустил и отодвинулся, выждав, пока пройдет дрожь.
– Ладно, отложим это пока, не бойся, иди сюда.
Я, поколебавшись немного, все-таки придвинулась ближе, щекой прижимаясь к его плечу. Ах, какой теплый, черт возьми, какой теплый… Дурость полнейшая.
– Что ты чувствуешь?
Я только чудом, сквозь вязкую дымку заметила в карих глазах эту пьяную заинтересованность. Ну здорово. Самое время спрашивать. Когда я тут под ним вся такая раскрепощенная, с растрепанными волосами и, кажется, даже немного хорошенькая, тискаю одеяло и плечи его – ногтями. А он – полностью во мне.
Ланкмиллер, черт возьми, умеет подбирать момент.
Я еще раз рвано выдохнула, безуспешно пытаясь восстановить баланс напряжения внутри и снаружи, и уперлась ладонью в его грудь.
– Тебя, – доверительно сообщила я, кончиком языка касаясь его уха. – Только ради всего святого, не останавливайся, а?
Даже в такой ситуации нас обоих пробрало до усмешки. Какая глупость – сейчас к святому взывать. Но Кэри просьбам внял. И как было не внять, когда он сам дрожал от нетерпения. И пальцы мои дрожали.
– Похотливая ты моя маленькая дрянь, – хрипло проинформировал мучитель, обдавая дыханием шею.
– М-м-м-мх, – блаженно простонала я. – Интересно, кто ж этому виной?
Кэри не ответил. Он и так прекрасно знал. Мы оба знали. Только я сегодня ничью роль не разыгрывала. Взять от ночи все, да? Иначе, когда теперь такая ночь выдастся? И нет, мне ни разу не стыдно. Очаровательное обоюдное использование. Всему нашему миру под стать.
– Маленькая, злая, беспомощная… Моя.
Его пальцы переплелись с трясущимися моими, и в руку мучителя я беспощадно впилась когтями. Как пить дать царапины останутся. Но что поделать. Я совсем не могу отдавать себе отчет. Да и Кэри сейчас, наверняка, тоже.
Грудь все еще подымалась и опускалась тяжело. Меня вдруг накрыла приятная слабость. Как бы мне доковылять до своей кровати, если мучитель попросит свою опочивальню освободить. Он пока ни о чем не просил – пальцем водил по моей раскрытой ладони. Удивительная для него ласка. Но у него не может быть все гладко – предварительно надо обязательно обхлестать меня стеком по заднице, так что теперь она болела так, будто он меня и изнасиловал.
– Феликс завтра за тобой заедет, – хмуро сообщил Ланкмиллер, я состроила удивленную мордашку, поспешно пряча радость. Но поздно, – чем же тебе так у меня не нравится?