Шрифт:
roscha.store
Хороша эта сказка, но сначала присказка
Давным-давно это было… В те времена, когда Русь еще помнила себя и когда на Руси были князья, заботой которых было спасти свой народ. И народ этот был непрост: в нем рождались удивительные люди, богатырями звались, способные творить такое, что далеко не всем под силу…
Да и князья – это не простые люди, не мы с вами. Князья у нас давно перевелись. Или мы не помним, что были князьями. Да и как
Не знаете? А я скажу! Первейший из них – это охота!
И вот случилось, что по княжескому обычаю князь развлекался охотой. В плавнях водилось множество дичи, но княжеская охота – либо на оленя, либо на кабана. Поэтому ловчие выследили красавца оленя и показали его князю. Олень пасся в дубраве, недалеко от реки. Князь полюбовался оленем, одобрительно покачал головой и шепотом приказал:
– Спускайте!
Псари показали собакам в сторону оленя и спустили их со сворок. Собаки побежали вперед, доверяя своим хозяевам. Люди терпеливо придерживали коней в ожидании, когда собаки почуют дичь.
Но собачки были хорошие и, еще не дойдя до следов, начали чуять оленя верхом. Тут же визгливо взвыла первая и бросилась вперед. Вся свора сразу же перестроилась и помчалась следом. Олень вскинул голову, развернулся и прыжками ушел по опушке дубравы. Собачий лай и вой превратились в музыку для души охотника, и князь махнул рукой: вперед!
Мгновенно его свита и псари стали такими же гончими и взвыли не хуже собак. Замелькали деревья, захлестали по лицам ветки, от которых только успевай уворачиваться. Охота началась!
Олень – благородная добыча, царская! Но кабан, вернее, матерый вепрь, – это не просто благородно, это еще и вызов силы. Князь был еще молод, не старше тридцати, и он искал вызовы. И поэтому, когда олень забрал глубже в дубраву, а на опушке мелькнула тень кабана, князь мгновенно повернул коня вслед за ним.
В пылу охоты его люди вепря не заметили и промчались прямо за оленем. И так получилось, что князь гнался за кабаном один. Кабан же повел его из дубравы в плавни, в густо растущий по берегу тростник, и с треском мчался вдоль реки. Князь высвободил притороченное позади копье, упиравшееся подтоком в чашку на стремени, и летел следом, готовый к любым неожиданностям.
Звуки охоты удалялись, а кабан шел все тише. Так что князь придержал коня и приготовил копье на случай, если вепрь решит напасть. На всякий случай проверил и большой охотничий кинжал на поясе – с кабаном всегда так: заранишь копьем, а потом прыгай сверху и добивай кинжалом. С одного удара этого зверя не взять!
Кабан был крупным, поэтому след из поломанного и придавленного тростника был отчетливым, и обученная лошадь сама шла по нему, позволяя охотнику быть в полном сосредоточении. Но чем тише шел кабан, тем меньше он ломал тростник. Вскоре треск совсем прекратился, и приходилось гнаться только по оставшемуся слабеющему следу…
След вывел на берег. Река здесь была не такой широкой, как в низовьях, но текла величественно. И князь не удержался и поднял на нее глаза. Утренние солнечные блики играли
Но теперь следа он не видел. Он еще потряс головой и поморгал, чтобы вернуть зрение, но след словно затерялся на берегу. Тростники остались позади, берег был твердый и поросший травой. След на нем не просматривался. Князь развернул коня, нашел место, где след вышел из тростников, разглядел углубления от копыт и снова поехал по ним. Но след опять пропал.
Тогда князь взял пошире и объехал берег выше, вглядываясь, не ушел ли кабан вверх. Следа не было. Прямо впереди снова начинались тростники. Он доехал до них и проехал по самому краю, заглядывая через кромку – не вошел ли кабан где-то в заросли. Но и там следа не было. Кабан будто растворился. Князь поискал еще, расстроился, повернул коня и по берегу поехал обратно.
Он хотел напиться – схватился за флягу возле седла и обнаружил только оборванные кожаные вязки. Видно, оборвалась еще в дубраве во время погони. Тут у самого берега увидел он несколько больших камней, уходивших в воду. Он спешился, ступил на камни и хотел с крайних попить воды.
Присел на корточки и попытался зачерпнуть воду ладонью, но это оказалось неудобно. Тогда он по-молодецки пал на руки, упираясь на два соседних камня, опустил голову и дотянулся губами до воды.
Вода была странной, будто иной глубины, и из нее на него надвигалось что-то живое, словно его лицо отразилось, но не на поверхности, а в глубине воды. Лицо это приблизилось, остановилось напротив лица князя и мгновение вглядывалось в его глаза, словно пыталось узнать. А в следующий миг, как раз перед тем, как пришел испуг, резким ударом вылетела в сторону князя рука и ухватила его за бороду, удерживая его губы у самой воды.
Сполох вспышкой проскочил по всему телу, князь попытался вскочить, но не смог сдвинуть эту руку даже на вершок. Он был не робкого десятка, но этот противник был сверхъестественным, и от него можно было только бежать. Однако бежать не получалось. И князь замер, а потом прошептал:
– Что ты хочешь?
Лицо под водой засмеялось:
– Ты храбр… Настоящий князь.
– Что ты хочешь от меня?
– Я хочу от тебя службы, – ответило лицо. – Княжеской службы. Она не будет противоречить твой чести. Наоборот. Твое княжество – часть великой державы, которую уничтожили так давно, что ты даже не помнишь. Но есть и другие осколки. Их все еще уничтожают. Я хочу, чтобы ты сохранил вот это!
И из воды выпрыгнуло на поверхность большое белое яйцо. Оно со щелчком раскололось пополам, и с него отлетела крышка. Половинка яйца, словно скорлупка, плавала на воде, а в ней спала маленькая девочка, совсем младенец. Спала и улыбалась.
– Сейчас ты либо умрешь, либо дашь мне свое княжеское слово, что спасешь этого ребенка и вырастишь его как свою дочь. И всю жизнь будешь оберегать от всех опасностей.
Князь еще раз посмотрел на улыбающуюся девочку и почувствовал, как напряжение уходит из его тела.