По следам древних культур Хоккайдо
Шрифт:
Большой радостью для всех было открытие очага. Когда появились камни очажной кладки, расчистка стала особенно тщательной и осторожной. Это позволило сохранить все детали конструкции очага. Древние люди разместили его почти в самом центре жилища. Для очага в полу была выкопана овальная яма, дно которой обмазано глиной, а по сторонам вертикально поставлены каменные плиты. Получилась настоящая каменная печь, простая и удобная. В этой печи сохранилось большое количество золы, угольков и мелких пережженных косточек. Вокруг очага обнаружили черепки глиняного горшка, обломок кремневого ножа, скребок, костяной остроконечник, раковины моллюсков, расколотые кости животных. Некоторые из них оказались обгорелыми. Интересно, что кости тюленей и оленей лежали вместе.
Каждое найденное орудие, черепок, раковина,
Следует отметить, что нередко кухонные и очажные отбросы для реконструкции экономических и социальных структур древних обществ даже гораздо важнее, чем ценные находки. Русская и советская археологическая наука всегда уделяла особое внимание таким «мелочам».
Академик М. П. Погодин, подчеркивая значимость рядового археологического материала, отмечал: «… Узкое окошко в церковной стене, та или другая линия в резных или лепных украшениях, какая-то дверь, лоскуток заскорузлой кожи, знак, вырезанный на камне, обломок глиняной вещи или медный крестик, старый кирпич — также памятники, в некоторых случаях гораздо более драгоценные, нежели золотое монисто или серебряное ожерелье»{31}.
После I съезда археологов России, на котором были сказаны эти слова, прошло более ста лет. За это время произошли коренные изменения в археологии, возросли ее возможности, расширились виды ее источников. Определяя уровень и способы хозяйства той или иной древней системы, советские археологи сейчас широко используют фаунистические и растительные остатки, всесторонне изучают древние орудия труда, а также природную среду, в условиях которой проходило ее развитие, привлекают этнографические материалы.
Многие методы, разработанные советской археологией, используются сейчас зарубежными исследователями, в частности и японскими коллегами.
На третий день раскопок, когда после тщательной зачистки обнаружилась твердая, как бы намеренно утрамбованная и обмазанная глиной поверхность настоящего пола, мы смогли представить, каким было это большое (13x12 метров) пятиугольное в плане полу-подземное жилище (рис. 13). Для его сооружения в земле рылась обширная яма с отвесными стенками, которые обшивались деревом. Над стенами возводилась пирамидальная крыша из плотно пригнанных друг к другу бревен. Снаружи крыша, очевидно, покрывалась сухой травой, а затем засыпалась землей. На самом верху имелось отверствие для выхода дыма. Оно, по-видимому, служило и входом в жилище, так как, несмотря на тщательность поисков, обычного входа или каких-либо его следов обнаружить не удалось.
Рис. 13. Стоянка Тосампоро. Котлован древнего жилища.
Жилище это по своей конструкции напоминало полуземлянки, распространенные в прошлом у гиляков (нивхов), коряков, камчадалов.
В. И. Иохельсоп в своей богато иллюстрированной монографии «The Koryak» дает такое описание жилища приморских коряков: «Чтобы выстроить подземную юрту, роется круглая яма в 1–1,5 м глубиной, в которой закладываются стены в виде восьмиугольника, но с неровными сторонами. На восьми углах вкапываются столбы высотой в рост человека, между ними вбивается два вертикальных ряда расколотых бревен; все скважины между ними законопачиваются сеном. В верхушках 8 основных столбов сделаны гнезда, в которые вставляются шипы поперечных балок. Верхние концы вертикальных стен вставляются в выемки этих балок… В центре жилища врываются четыре главных столба. Они поддерживают крышу юрты и образуют квадрат. В больших юртах диаметр этих столбов более 30 см, а высота от 5 до 7 м. На верхних концах их выдалбливаются гнезда, в которые
Далее В. И. Иохельсон сообщал, что посередине одной из боковых сторон юрты пристраивались сени в виде узкого коридора, крытого жердями, которые затем засыпались землей. Высота «сеней едва в человеческий рост». Земляной пол их делался слегка наклонным к дверям юрты. Входить в юрту через эти «сени» можно было только в летнее время, в период рыбной ловли и охоты на морского зверя, то есть с начала мая до конца октября. В конце октября, когда байдара вытаскивалась из воды на берег, дверь в «сени» закрывалась, прочно закладывалась сухой травой и засыпалась землей. Теперь, чтобы попасть в юрту, нужно было спускаться по бревну-стремянке, которое специально ставилось вертикально к отверстию в крыше. Стремянка делалась из расколотого вдоль бревна, на гладкой стороне которого через интервалы в 30–40 сантиметров долбились зарубки-ступени.
Очень тяжелые вещи, а также больных и немощных стариков поднимали и опускали в жилище при помощи ремней.
«Посередине земляного пола юрты в 50 см от стремянки ближе к стене с сенями сооружался очаг из продолговатых каменных плит, положенных на расстоянии 50–60 см друг от друга. Причем тот, кто опускался или поднимался по стремянке из юрты, был всегда лицом к огню… Внутри жилища, на стороне, противоположной сеням, за опорными столбами устраивался помост из досок, высотой от 30 до 60 см. Сверху он покрывался тюленьими и оленьими шкурами и служил спальным местом для гостей. Такие же спальные места устраивались и вдоль боковых стен юрты: справа для хозяина, слева для его братьев, родственников.
По углам юрты, а также в местах между спальными пологами хранились предметы домашнего обихода, охотничье снаряжение, рыболовные снасти и другие необходимые в хозяйстве инструменты…»{33}
Должно быть, так выглядело и древнее жилище в Тосампоро. Это была такая же полуземлянка с центральными опорными столбами, поперечными балками, деревянным перекрытием и земляной насыпью сверху. Так же посредине жилища располагался очаг, сооруженный из вертикально поставленных каменных плит. Правда, мы не нашли здесь ни сеней-коридора, ни обычного входа. Но, как уже отмечалось, такой вход использовался только в летний период, в остальное время для этих целей служило дымовое отверстие землянки. Недаром, например, в языке гиляков понятия «входить» и «выходить» из дома выражаются словами, буквально означающими «нырнуть» и «вынырнуть», что вполне соответствует способу входа и выхода через дымовое отверстие.
Не исключено, что жилище в Тосампоро было зимним, а поэтому и имело один верхний вход-выход.
Кто же мог построить этот дом и когда? На эти и многие другие вопросы ответил собранный в процессе раскопок материал.
Прежде всего было установлено путем сравнения находок в Тосампоро с вещественным материалом других, рацее изученных, памятников Хоккайдо, что раскопанное жилище, как и жилище № 6 и 7, принадлежит населению так называемой охотской культуры. Фрагменты глиняной посуды, обнаруженные на полу жилища, существенно помогли утвердиться в этом мнении. Терпеливо складывая отдельные черепки, японским археологам удалось восстановить почти целый сосуд. Он оказался горшковидной формы с толстым венчиком и рельефными аппликациями. Такие сосуды типичны для поселений охотской культуры IX–XI веков. В этот период и был построен дом в Тосампоро, и, судя по кухонным остаткам, люди жили в нем довольно долго.
Об охотской культуре сегодня можно рассказать многое. Поселения этой оригинальной культуры были известны давно, но долгое время их относили то к айнской культуре, то к культуре раковинных куч или даже эскоалеутской, а то приписывали легендарным тоннам либо карликам-коропоккуру. Лишь в 1935 году японский археолог Коно Хиромити впервые использовал термин «охотская культура», подчеркивая тем самым специфические особенности ее поселений, отличие от других культур, прежде всего от островной культуры айнов.