По следам обречённых душ
Шрифт:
Малер усмехнулся, заметив, что настроение Игнэйра приподнялось, и счёл дружескую миссию выполненной. Академцы отряхнулись и пошли в главный корпус.
— А у тебя как с факальдамитоном? — Игнэйр ухмыльнулся, пока взбирался по ступенькам к парадной двери.
— Всё как обычно. Профессор ещё в конце первого года обучения сказал, что своего пика я практически достиг. Хотя я и не удивлён, никто в семье не владеет процентом способности больше сорока восьми?. — Малер пожал плечами.
В его голове вдруг возник образ старшего брата, того самого исключения из всех правил. Накатила грусть. Пытаясь оттолкнуть
— А что у тебя?
Флатэс повернулся и склонил голову, непонимающе глядя на Малера. Похлопал глазами, а после рассмеялся.
— А что у меня? Какая разница, какой у меня процент, если я не использую способность?
Малер опустил голову, вглядываясь в пол, нахмурился.
— Ты никогда не рассказывал почему, но я не настаиваю, просто хочу, чтобы ты знал, что я всегда готов тебя выслушать, ну и… раз на то пошло, поддержать.
Обычно Малер не затрагивал эту тему, да и не переходил границ. Обоих это устраивало, ведь никто из них не считал, что секреты сближают. Особенно те секреты, что покрыты густым, колючим, а в случае прикосновения — жалящим туманом.
— Малер…
Фраза Флатэса оборвалась, а сам он резко остановился. Малер тоже встал и перевёл взгляд на коридор. В полуметре от них, у поворота за угол, остановился Ингелео, запрятав руки в карманы тёмных джинс. Казалось, что он пытался выглядеть безучастно, но Присфидум прекрасно знал, что последует за этой гримасой деланной невинности.
Наигранно тяжело выдохнув, Ингелео Элисар качнул головой. Выбившаяся из собранного на затылке в луковичку, светло-русая прядка волос, что уходила в пепельный, спала на лицо. Малер кинул короткий взгляд на выбритые виски, которые прикрывали волосы с макушки и заострил внимание на проколах в его ушах. Хоть сам отщепенец и не понимал «прикола» в прокалывании ушей или любой другой части тела, хорошо знал, что девочки в академии на это частенько велись.
Однако не только проколотый хрящ, от которого дугой струилась цепочка, крепящаяся рядом со вторым проколом выше мочки уха, делают Ингелео привлекательным. Многие девушки прямо-таки воздыхают по нему, и причина так же ясна, как прозрачная вода в стакане.
Малер смотрел на раздражающее лицо с аристократическими чертами, хоть и довольно грубыми, и видел: выделяющиеся на слегка бледноватом лице скулы, что подчёркивали квадратный подбородок, на лицо спадали несколько длинных пепельно-русых прядей, пока основная масса собиралась в небольшую завитушку на затылке. Причёска придавала смутьяну более пафосный вид. Ровный и тонкий нос, который Ингелео так любил крючить, когда был недоволен, что при ссорах Малер замечал довольно часто, и эта его привычка невероятно бесила. Но что, по его мнению, было самым раздражающим, так это глаза Ингелео, цвета серебристой полыни. Скрытая в них холодность и насмешливая надменность завершали образ неприступного ловеласа, коим его считали.
Так же особенностью внешности Элисара являлись белые пучки ресничек, контрастирующие на фоне чёрных. Эти пучки располагались на правом глазу почти посередине и на верхнем, и на нижнем рядах. Они придавали и без того изящно выразительным глазам изюминки.
Интересно, поменяли бы его обожательницы своё мнение, увидев, как он
Ни для кого не было секретом, что Ингелео очень конфликтная персона. Некоторые даже наивно полагают, что он кто-то вроде энергетического вампира, и что это его вторая способность.
Все эти слухи Малер считает нелепыми до смеха, ведь знает, что этот грубый и несносный тип — обычный паразит.
Ингелео цыкнул, когда Флатэс заострил на нём внимание. Это тоже не могло не раздражать, ведь Элисар всегда вёл себя так, словно все специально липнут к нему, а ему бедному просто приходится отбиваться.
— Как чёрт из табакерки. — Хохотнул Флатэс и собрался обойти Ингелео, но тот шагнул в бок и преградил ему путь.
Флатэс старался избежать конфликта, в который Ингелео уже начал его втягивать. Казалось, что смутьян окружал Игнэйра ядовитыми змеями, тем самым загоняя жертву в ловушку.
— Вот ведь клоун. И долго ты из себя будешь строить шута на потеху остальным? Самому не надоело? — надменно заговорил Ингелео, в конце раздражённо усмехнувшись.
— Не понимаю, о чём ты. Малер, пошли, нечего на него время тратить, а то ядом сейчас всё забрызжет. — Флатэс учтиво улыбнулся, давая понять, что не собирался дальше участвовать в спектакле.
— Как и ожидалось от самоуверенного слабака. Или пригрозишь мне вихрем проблем? — Хмыкнул Ингелео, отступая с пути Флатэса. Он опустил голову и обнажил зубы с едва выпирающими клыками.
От присутствия Элисара и его слов терпение Малера медленно начало таять, как лёд на палящем солнце. Присфидум перевёл взгляд на Флатэса и на мгновение замер, заметив, как выражение лица друга изменилось, наполнилось то ли страхом, то ли безумием, прежде не посещавшим его на глазах остальных. Однако Игнэйр натянул улыбку, а Малер и не ждал от него другого, ведь знал, что по своей природе друг не конфликтный и точно не тот человек, который чуть что сразу полезет в драку.
В отличие от самого Малера, Флатэс умеет сдерживаться даже тогда, когда у Присфидума полностью испаряется самообладание. Конечно, и сам он никогда не машет кулаками просто так, но случались моменты, когда уж очень хотелось.
— Ты это о себе что ли? А если и создам тебе проблем, то что, ты замрёшь и засунешь язык в задницу? — Флатэс поднял голову, а взгляд его выражал вызов. — Знаешь, такая реклама тебе на пользу не идёт.
— А ну повтори. — Выражение Ингелео омрачилось, и он угрожающе рыкнул на последнем слове.
— Всё, хватит, отвали. — Малер слегка оттолкнул Ингелео, сделавшего шаг в сторону Флатэса.
— Это не твоё дело, не лезь, отщепенец.
Обстановка накалилась. Игнорировать уже было поздно, Присфидум понял, что дело идёт к драке, в которую изначально ввязываться никто не собирался. Распалившиеся академцы меж тем чуть ли не сталкивались лбами.
— Эй, Инги-ги, ты чего это, а? Опять буянишь?
Малер отвлёкся и увидел задорно улыбавшегося парня, кинувшегося к смутьяну и повисшему у него на шее. Тот самый парень, который каким-то чудесным образом выдерживал общение с Ингелео.