По следам обречённых душ
Шрифт:
— Мне сесть? — Лаура развела руки. — И вообще, я за твои косяки не отвечаю. Я тебе ещё в начале семестра говорила ходить на лек…
— Ну и что ты мне нотации собралась читать? Могла бы и помочь придумать, что делать!
Лаура Тэнкальт поражённо усмехнулась и приняла сидячее положение. Калеса начала разглядывать подругу, словно пыталась найти ответ в её чернильных волосах, собранных в хвост, или прийти к какому-то решению, заглянув в почти жёлтые глаза с коричневыми крапинками. В отличии от Калесы, у Лауры не было проблем с учёбой, и это раздражало первую так, что она готова была истерично кричать в подушку, лишь
Калеса знакома с Лаурой с самого поступления в академию. При первой встрече она довольно брезгливо отнеслась к Тэнкальт, когда услышала её имя. Калеса хорошо знала, что оно принадлежит внешнему миру.
Однако оказалось, что в роду подруги существует традиция называть детей с волосами цвета чёрного бархата и глазами, имеющими оттенки яшмы, именами вивпамундов. Основатель рода, имевщий ту же внешность, завещал предкам давать отличительные имена от мира Зазавесья, чтобы показать уникальность детей. А дело в том, что только потомки, именно такие потомки, получали родовую способность — дар, хотя сама Лаура говорить об этом не любила, а Калеса и не расспрашивала, потому как не любила слушать других.
— Я бы может и подсказала, но ты же всегда меня пере…
— Так ты говори то, что может мне помочь. Языком трепать все горазды!
Лаура закатила глаза и цыкнула. Калеса подскочила и снова стала расхаживать.
— Выучить не пробовала? Или это для тебя непосильная задача? Не просто же так Светлая Дева тебе в голову мозги положила, ими тоже иногда нужно пользоваться.
Услышав слова Лауры, Калеса рыкнула, остановилась на другом конце комнаты и скрестила руки. В голове не укладывалось, как подруга может так просто говорить грубые вещи. Как она вообще посмела сказать, что Калеса глупая? Возмущение достигло критической точки, голова вскипела.
— Ну знаешь ли, у меня нет абсолютной памяти, как у тебя!
— Радоваться надо, — хмыкнула Лаура, в голосе которой скользнула нотка грусти, которую Калеса предпочла проигнорировать.
Она уже хотела кричать от возмущения, раскинув руки. Лаура устало прорычала и опередила её:
— Тогда стащи ответы, в чём проблема? Раз по-другому никак не можешь.
***
Кастод? — общее название бойцов ордена.
Милит? — высокий титул, обозначающий самого сильного, ловкого и преданного бойца. В основном милиты — это элитные воины.
========== Глава 2. Мучители, неприятели и решившиеся. Часть 1 ==========
Сайд «Пёстрых камней»,дом семьи Нобилиа
Буйный ветер резво кружился, гоняя старые листья по дорожкам сайда. Мелкие пылинки перебегали от его напора по уложенной пёстрой плитке на главной улице. Ухоженные домики жителей встречали гостей необычными крышами разных фигур; прямоугольные горшки с всесезонными цветами покачивались на ветру, устало поддаваясь его порывам; торговые лавки, ларьки и магазины завлекали потенциальных клиентов яркими вывесками; вместо стёкол витрины покрывала переливающаяся голубыми оттенками пелена, сохраняющая разномастные фрукты, овощи, мясо и лакомства свежими и ароматными, да и от воришек оберегала. Уличные тележки парили над землёй, а продавщицы-хохотушки вели бурные разговоры с постоянными посетителями. Среди всего прочего можно заметить пару мисок с остатками еды, приготовленных для уличных животных. Поселенцы,
Лания привыкла к суматохе, а потому шла вдоль улицы лишь изредка обмениваясь приветствиями с соседями и знакомыми; она хотела поскорее добраться до дома, а потому свернула в одну из улочек, чтобы скрыться с оживлённой площади. Уж чего-чего, а в подобных людных местах академка чувствовала себя неуютно, а в какой-то степени и вовсе не защищённо.
Наступал первый месяц периода спиритуры — редастабиль, а сезон лакрилиса неумолимо близился к концу*.
Это означало, что ветра начнут набирать силу для скорого неистовства. Однако, заканчивающийся месяц чаксем ещё не давал воздуху прогреться как следует, а потому на улице было довольно зябко.
Солнечные лучи плавно скользили сквозь пышные облака, бросая свет на посеревшие стены дома Лании, расположившегося в частном секторе; в этом месте было куда спокойнее, чем в центре сайда, за что академка и любила родную обитель. Рядом свои ветви раскинули высаженные деревья. Из окон здания выглядывали коридоры и комнаты, точно зовущие Ланию поскорее зайти внутрь и поприветствовать их. Она окинула взглядом клумбы, которые мама уже начала приводить в порядок, а после сглотнула, сжимая ремешок небольшой сумки на плече. Овальная часть крыши, точно имела собственный глаз, большой и неодобрительный, что бросал взор на каждого посетителя подобно подозрительному охраннику.
Вместо приятной ностальгии и радости от прибытия домой, тело Лании сотрясали дрожь и накаляющая нервы паника. Трясущимися пальцами она вцепилась в ремешок, стараясь не выдавать волнения и настигшего ужаса.
Раньше, во времена, которые теперь кажутся Лании лишь сном или иллюзией, она и правда была счастлива в родительском доме. Любила всё и наслаждалась проведённым временем с семьёй, особенно пикниками, которые они устраивали, или совместной готовкой ужина под радостный гогот. Однако Лания уже и не помнила почти ничего из тех времён, ведь её улыбка и спокойствие померкли в этих стенах в момент, когда на пороге впервые появился незнакомый мальчик. Отец сказал: «Теперь он твой брат, а она твоя сестра, вместе вам не будет одиноко».
Академка боялась зайти и судорожно вгоняла воздух в лёгкие и из них.
«Перед смертью не надышишься», — промелькнуло в мыслях, когда она всё же отважилась сдвинуться с места.
Лания тешила себя надеждой и успокаивала мыслью: «Чем скорее начнётся, тем скорее закончится». Зажмурившись, она неуверенно начала шагать к входной двери, хоть ей и хотелось бежать в противоположном направлении.
Когда ноги уже свободно несли её вперёд, она открыла глаза. Оказавшись у входа, Лания коротко постучала. Сердце в страхе бухало в груди, пока она старалась унять дрожь.
Не прошло и минуты, как дверь распахнулась. Гостья скользнула внутрь. Её встречала искренняя улыбка матери.
— Лания, наконец-то ты дома. — Тамия Нобилиа заключила дочь в объятья.
Академке вдруг полегчало до того, что она готова была расплакаться, но вместо этого обняла мать в ответ.
Дрожащий выдох соскользнул с её губ, а после Лания почти вцепилась в мать, но только для того, чтобы успокоиться и не разреветься у той на плече. Как только ей удалось привести дыхание в норму, она отстранилась и посмотрела Тамии в глаза.