По следу коршуна
Шрифт:
– Ну что там? – спросила Даша, подошла к Федору сзади, положила ему руки на плечи. Он почувствовал спиной ее упругие груди и легонько вздрогнул. Как мало у них было времени для настоящей любви. Он обернулся, обнял ее за талию. Короткий шелковый халатик оказался не запахнутым на поясок, и Федор увидел в низу живота Даши аккуратный треугольник черных, вьющихся волос, который так заманчиво притягивал его. Федор протянул руку, и Даша тихонько охнула, а по ее чуть выпуклому животу волнами побежала дрожь.
Вся она была такая мягкая, теплая, нежная. Федор сбросил халат. Разве он ей сейчас нужен?
От нахлынувшего счастья, голова ее закружилась и она, бережно поддерживаемая Федором, легла на диван, увлекая за собой и Федора.
А утром, чуть свет в дверь позвонили. Даша с трудом раскрыла глаза. Глянула на будильник. Было только четыре часа. Но Федор уже стоял одетый.
– Кто это в такую рань? – зевая, спросила Даша. Эта ночь, после пережитого кошмара, показалась ей настоящим раем, в котором не было тревог, а были только они с Федором. Было так хорошо. Так приятно. Даша с радостью согласилась бы, чтобы эта ночь никогда не кончалась. А пробуждение, как оказалось, совсем не радостное. И они с Федором опять должны расстаться.
– Это приехала Тамара Борисовна. Она отвезет тебя к Антонычу. А когда все закончится, я за тобой приеду, – Федор наклонился и нежно поцеловал Дашу в лоб, откинув при этом прядь волос. Так, когда-то делала мама. Только еще за этим неизменно следовала фраза: « Вставай, дочка». Как бы Даша хотела сейчас услышать эту фразу снова.
Она потянулась и голая выползла из-под одеяла. Федор подал ей одежду принесенную Тамарой.
– Боже мой! – воскликнула Даша, глянув с отвращением на тряпье.
– Что такое? – не понял Федор.
– В этом наряде я буду похожа на бомжиху, – сказала она.
Туманов улыбнулся, когда Даша нарядилась в длинную, латанную перелатаную юбку, рваную кофту и стоптанные башмаки. На голову повязала платок. И стала похожа на замухрышку.
– Ты знаешь, а тебе, между прочим, идет, – похвалил Федор.
– Отстань, – чуть не расплакалась Даша. – В таких одеждах мы выглядим как две дуры, – сказала Даша про себя и про Тамарку, которая выглядела еще хуже. И глядя на них со стороны, могло показаться, что это мать и дочь вышли на божий промысел. По крайней мере, именно так казалось Даше. Федор, правда, был иного мнения. Но Дашу оно интересовало постольку, поскольку. Не ему щеголять по улице в таком наряде. Не дай бог, если знакомые увидят.
– Да нам с тобой и щеголять-то нигде не придется, – успокоила Дашу Тамарка. – Я сюда приехала на такси. Машина у подъезда. Сейчас поедем на вокзал. А отъедем подальше от Москвы, прямо в электричке и переоденешься. Зато, кто и хотел бы тебя узнать, не узнает. Безопасней так для тебя. Да и для меня, – резонно заметила Тамарка.
– Вот тут я написал адрес Антоныча, и как добраться до этой деревни, – передал Федор Тамарке письмо, с написанном на нем адресом.
Выходить, провожать их до машины, Федор не стал. Стоя у окна, видел как Даша прежде чем сесть на заднее сиденье такси, глянула на окно и кивком попрощалась с ним. В ответ, он тоже кивнул.
Тихонько посвистывая, Грек вышел из подъезда. Наверное, парни сидящие в «девятке» ожидали увидеть ни его, а
– Как настроение, мужики? Боевое? Долго тут торчать еще будете?
Никто из троих сидящих ничего не ответил ему. Только отвернулись. Чего с ментом перетирать? Но ни его они поджидали тут. Неужели Туманов остался дома со своей бабой. Как бережет красотку.
Они подождали, пока усатый мент уйдет, а потом один из них, побежал в подъезд и минут двадцать колотил в дверь к менту.
– Похоже, Туманов со своей чувихой не ночевали дома, – сказал он, подозревая, как ловко их обвел опер. И как они его проглядели?
– А где же они в таком случаи, ночевали? – спросили его парни.
– Вот у того усатого мента. А он в их квартире. Я же говорю, обвел нас мент вокруг пальца, – он достал из кармана сотовый и набрал номер Козыря. Не пожалует их вор за такое, но что делать. Потом опять тот же самый шустрый паренек сбегал в подъезд и одна из соседок рассказала ему, как еще вчера днем, Туманов заехал с девушкой домой, забрать какие-то вещи. Потом соседка видела их уже выходящими из подъезда с сумкой.
– Лопухнулись мы, – обрадовал своих братков шустрый паренек. Они приехали вечером, не зная того, что Туманова с Дашей там уже нет, и как дураки дежурили всю ночь возле подъезда. И, как оказалось, зря.
Ближе к вечеру, Тамарка позвонила Федору уже из интерната и сообщила, что доехали они хорошо, и Даша осталась у Антоныча, как было договорено. А сама Тамарка, вот только что, вернулась.
– Ну, вот теперь Козырь мне уже не свяжет руки, – сказал Федор себе. Теперь бандиты не смогут подобраться к нему, а главное, заставить работать на них. А Козырь пусть помнит о данном Федором обещании. И знает, опер никогда от своего не отступится.
– За ним не надо бегать. Он сам объявится в нужный момент. Главное, не торопиться и делать свою работу. И вот когда мы придем к финишу, тогда мы и накроем их всех, – было сказано Федором про Козыря.
Глава 21
– Вот только тут и задумываешься о смысле жизни, – сказал майор Туманов лейтенанту Ваняшину, когда они вошли на территорию Ваганьковского кладбища и направились к сектору, где находилась могила вора в законе Академика.
В конечном итоге, человеку оказывается, надо так мало. Тихое, спокойное местечко, вдали ото всей суеты и холмик с цветочками. Здесь генералы могут лежать рядом с рядовыми, а известный вор рядом с тем, кого он был готов ненавидеть всю жизнь.
Федор с Ваняшиным были удивлены соседству вора Академика с полковником НКВД Серовым, прославившимся своими предвоенными репрессиями по зачистке страны от криминального отребья. Только могила полковника была неухоженной, а у Академика – вся в цветах. Крупные желтые розы с красными, точно кровяными прожилками, на мясистых темно-зеленых стеблях выглядели по-королевски. Видно тот, кто принес их сюда, не жалел денег. Огромные букеты роз стояли по краям могилы в глиняных урнах.
Точно такие же розы, но уже завядшие, Туманов с Ваняшиным видели в мусорном контейнере, который рабочие грузили на машину.