По следу коршуна

Жуков Вячеслав Владимирович

– Заткнись. Я еще с тобой, тварь, поговорю.

Девица презрительно окинула взглядом Грека с головы до ног.

– Ой, ой, напугал, мент поганый. Видала я таких, как ты в жопе.

– А ты почему здесь оказался? – спросил Туманов у лейтенанта Ваняшина. В правой руке у того был пистолет, который теперь был ему совсем без надобности. И поняв это, лейтенант сунул его в кобуру. Изо всех троих он оказался единственным, кто нисколько не пострадал. И Грек глядя в его холеное лицо, сейчас думал о том, что лучше бы

он остался на улице. Повезло молодому. Можно сказать, отделался легким испугом. В Туманова стреляли. Ему, Греку, расцарапали морду. А этому хоть бы чего. Только порнухи насмотрелся.

– Чего молчишь-то? Отвечай, когда тебя спрашивают, – обозлился усатый капитан на молодого лейтенанта, за которого тут же вступилась девица, обозвав Грека усатым, но безбородым козлом.

Грек рассердился и встряхнул девицу за плечо, чтобы меньше язык распускала.

– Ух, ты, какая темпераментная. Видели мы, как ты с этим Семеном трахалась, – сказал ей в отместку. Только разве такую смутишь?

– Это мое дело, с кем трахаться. А я и с тобой могу, если попросишь как следует, – заулыбалась девица, явно пытаясь унизить Грека.

– У меня черенок не тот. Не для твоей метелки, – плюнул Грек брезгливо. А девица только расхохоталась. Все заметили, что вела она себя как-то странновато. Вроде и вином от нее не пахнет, а как пьяная. «Наркоманка, сопливая,» – подумал про нее майор Туманов. А Ваняшин виновато уставившись себе под ноги, сказал:

– Федор Николаич, я, когда услышал стрельбу в квартире, побежал к вам….

– Зачем? Ты должен был оставаться на улице. Там, где я тебе велел быть. И в случаи, если Семен попытается выскочить в дверь или окно, задержать его.

– Я знал, что у Сан Саныча нет пистолета. А когда по вас из «ТТ» лупить стали, я испугался… – признался Ваняшин.

– Испугался он, – хихикнул усатый Грек. А Ваняшин тут же объяснил:

– Да не за себя. А за Федора Николаевича. Ты же, долбак, свой пистолет не взял. Сказал, двумя обойдемся. Забыл, что ли, чего говорил?

Девица опять расхохоталась и похвалила Ваняшина:

– Правильно, мальчик. Только он не долбак, а самый настоящий раздолбай! И нечего на парня нападать. Он в сто раз лучше тебя, усатого.

За это оскорбление она уже получила удар ладонью по щеке.

– А с тобой, салага, я потом без свидетелей разберусь, – пригрозил Грек, отныне считая молодого лейтенанта кровным врагом.

Федор поднял с пола свой пистолет, потом подошел к девушке.

– Знаешь, кто эти двое такие? – спросил он, в упор рассматривая милое создание, которому на вид было не больше восемнадцати.

Девица пожала плечами и заулыбалась.

– А зачем мне знать, кто они такие? Я же не в милиции работаю. Это вам, ментам, до всего дело есть. Только нормальным людям жить мешаете. А лично мне наплевать. Ну, пожили они у меня, и что?

Федор

едва сдержался, чтобы не схватить эту девчонку за волосы и не нашлепать как следует по ее голой заднице.

– Это твой дружок, Семен, что ли нормальный? Который вот только отбывал наказание за убийство? Или ты, устроившая тут бандитский притон, нормальная? Отвечай!

– А чо я, плохая что ли? – искренне удивилась девица, осмотрев себя. Руки ноги и все остальное, за что любят мужики, на месте. Чего еще этому менту в ней не нравится. Не видел он настоящей бабы, потому и злой такой. А лег бы с ней в постель, сразу переменил свое мнение.

– Кто они такие, я не знаю. И никакого притона я тут не устраивала. Но, как мужчины, они неплохие. Это я могу сказать точно.

Федор махнул рукой.

– Безнадежный случай. Надо взять ее с собой. Посидит в камере, сутки, другие, может быть, сразу изменит свое представления о людях. И научится отличать плохое от хорошего, – сказал он.

Глава 26

Вечером домой к полковнику Князеву приехал майор Тыймуков. Привез фотографии, накануне отщелканные Князевым из окна квартиры толстой дворничихи.

– Личность вот этих двоих, – показал майор на кудрявую женщину и мужчину рядом с ней, – мы установили. Они сотрудники разведывательного управления. Руководит ими генерал Павлов.

Князев улыбнулся.

– Знакомый тип. Когда-то работали вместе. Это потом умные головы там наверху решили создать обособленное управление внутренней разведки. А раньше эти полномочия были у КГБ. Значит, эти двое его сотрудники?

– Его, – кивнул Тыймуков и сказал, указав на фотографию Туманова: – А вот этот…

– Майор Туманов из управления уголовного розыска, – опередил Князев Тыймукова. – Мировой мужик. Я с ним сталкивался, когда закрутили дело по Мономаху. Капитану Нельсону тогда удалось внедриться в ближайшее окружение Мономаха. Так этот Туманов чуть не пришил нашего капитана. Веришь, мне пришлось встрять в это дело. Еле уберег его от милицейской пули.

Тыймуков терпеливо выслушал полковника Князева и когда тот закончил со своими воспоминаниями, сказал:

– Есть основания полагать, что документы, изъятые майором Тумановым из «Москвича», уже на столе у генерала Павлова.

– Вот как, – Князев призадумался. – Не хотелось бы, чтобы разведка встревала сюда, да видно ничего не поделаешь. Нам еще до вашего прибытия в управление, стало известно о дружбе разведчика Павлова и вора в законе Адамова. Академик, его кличка. Пока не знаю, какую выгоду извлекал из этой дружбы генерал Павлов, но, зная хорошо этого господина, могу поручиться, все дело в личной корысти. Жадный стал, генерал. А, может, и всегда был таким. Все ему мало. А жадность, как известно, до добра не доводит.