По следу коршуна
Шрифт:
Оставшуюся половину дня капитан Греков с лейтенантом Ваняшным провели в парке. Но оставил их там Туманов не для прогулки. Майор дал указание опросить как можно больше работников парка. Вдруг, кто-то приметил что-то такое, что заинтересует сыщиков. А сам сломя голову помчался в институт судебно-медицинской экспертизы. И, как оказалось, вовремя.
Патологоанатом, производивший вскрытие, только обескуражено развел руками, рассказывая, как к ним подъехала демонстрация братвы, требующих выдать тело. Охрана с ними связываться не решилась.
– Пришлось отдать, чтобы не провоцировать конфликт, – сказал сухонький старичок с бородкой в белом халате. – Они же могли тут все разнести. Их столько было много, – с содроганием вспоминал
– Вы сделали все правильно, – сказал Федор, поблагодарив старичка за смекалку. Представил, какое сейчас смятение царит у законных. Для вора такой велечины, умереть, задохнувшись соплями – позорно. Куда было бы пристойней, если б Академик умер героической смертью от пули, выпущенной из ствола бандита отморозка. Тогда бы была не осрамлена его честь. Но, вероятно, приятели воры, среди криминала распустят слухи о совершенно другом диагнозе, и постараются выставить сопливого старика великим мучеником. Но так, или иначе, а к трупу Нельсона, прибавилось еще три трупа. Оперативникам быстро удалось установить личности застреленных парней. Оба не принадлежали к авторитетам преступного мира. Стало быть они – исполнители. За ними стоял кто-то посерьезней, и вот именно он, прикончил их. Но оставался один вопросик, на который бы Федору Туманову очень хотелось знать ответ: зачем понадобилось похищать Академика, можно сказать, среди белого дня у всех на виду? Немного поразмыслив, он пришел к заключению весьма пространному. Кому-то видно очень не терпелось поговорить с ним и даже очень может быть, что о тех деньгах, которые странным образом стали вдруг исчезать со счетов принадлежащих воровскому общаку. Теперь он очень жалел, что тогда допустил оплошность и оставил документы, собранные Нельсоном в своей машине, откуда они исчезли самым, что ни на есть варварским образом. И как не прискорбно признать, но получается, что за ним следили. А он даже не подумал об этом. И пострадал.
Федор постарался вспомнить до мельчайших подробностей его приезд на улицу писателя Некрасова. Он подъехал, но заезжать во двор, где стоял «Москвич», не стал. Машину оставил нарочно подальше. И остановившись, минут пять сидел в ней, курил и посматривал по сторонам. Но ничего подозрительного не обнаружил. Все-таки в оперативном деле не новичок. Конечно, и профессионалов наблюдения обнаружить не так-то просто. Но Туманов готов был побожиться, что не было за ним слежки. Во всяком случаи, когда он только подъехал.
Это на шоссе. Дальше он мысленно стал обходить территорию двора, такой, какой увидел ее, когда вошел под арку, соединявшую два дома. Он прошел по тротуару и повернул под арку. Вошел во двор.
Людей во дворе не было. За исключением этой сумасшедшей дворничихи, набросившейся на него, как хорошая, цепная собака. Но вряд ли эта сумасшедшая могла следить за ним. Чего бы ей тогда лезть на рожон? Не с ее умишком осуществлять такую тонкую работу. Да и внешние данные не соответствуют. Здесь чувствуется работа человека утонченного, а главное, искушенного в своем мастерстве.
И Федор призадумался о той милой кудряшке в короткой юбочке, сидевшей на лавочке. Он, еще тогда пораскинув мозгами, почему-то решил, что пришла она к Нельсону на встречу, которую он ей назначил на конспиративной квартире. Странная мысль. И с чего он так решил? Сюда больше подходит другое. Она ждала кого-то, кто должен придти за документами. Не знала, где они лежат. Но ждала, что придет человек, и будет рыскать по той квартире. А она потом проследит за этим человеком. И она проследила. Вот хитрая лиса. Обставила майора Туманова, как мальчишку. Хотя почему обставила? Можно считать, что он сам обгадился. И обгадился довольно здорово,
– Вот, сука! – обозвал ее Федор, вспоминая, как поначалу молодая женщина ему даже понравилась, и он еще обиделся, что она, словно сытая до мужиков самка, не обращает на него внимания.
Да лучше бы она не видела его вообще. Зараза. И кудри у нее, скорее всего, обыкновенная химия. Теперь Федор старался отыскать в ее лице, фигуре и стройных ножках, все только самое плохое. И не получалось. Такой тип женщин был привлекателен у мужчин. Видно и эта кудряшка далеко не обделена мужским вниманием, потому и показалась Федору сытой самкой. Или только делала вид.
« Но, так или иначе, а не худо бы отыскать эту самочку,» – решил Федор, попутно мучаясь над вопросом, является ли кудряшка агентом ФСБ, или представительницей криминала. Вернее, на его взгляд, было первое. Хотя утверждать, что-либо, было преждевременно. Сперва надо отыскать симпатюлю и хорошенько с ней побеседовать.
Тут же Федор поймал себя на мысли, что и от беседы с ней в постели он бы не отказался. Судя по ее тонкой талии и круглой попе, кудряшка довольно развитая в сексуальном отношении и подмахивает так, что дай бог каждой. И никакой обруч крутить не надо, чтобы заиметь такую фигуру. Эту бы дворничиху толстуху к ней на выучку. Вот где бы согнала жирок.
Приехав в управление, Федор обнаружил отсутствие своего доблестного войска. Ну, с Ваняшиным все понятно. Молодой, горячий жеребчик. Девок меняет, как перчатки. Теперь за ним и Грек потянулся. А ведь мужику уже под сорок. И Федор готов был поспорить, что Грека при таком раскладе, на долго не хватит. Сам же жаловался, сидя вот тут, что нашел сексуальную хищницу, которая изводит его почти каждую ночь. Интересно бы на нее глянуть. Что за небесное создание?
В кабинет к Туманову постучали. Это удивило. Время половина седьмого. Уже все свободные от дел оперативники разбежались, а посетителей быть не должно. Все бы дежурный сообщил, если бы к майору Туманову кто-то пришел. Значит, это кто-то из своих. А кто, кроме эксперта старика Антоныча может быть таким вежливым, таким тактичным, что прежде чем войти, обязательно постучит.
– Входи, Антоныч, – крикнул Федор. Дверь открылась, и в кабинет вошел главный эксперт криминалист. Устало сел, не побрезговав стулом для особо подопечных этого кабинета. Просто у него были подлокотники, что особенно нравилось Антонычу. А сиденье на жестком деревянном стуле – лучшее средство от геморроя. Так он говорил.
– Как ты узнал, что это я? – спросил Антоныч, вытирая платочком пот с лица. А Федор решил над ним пошутить, сказал:
– А у меня глазок скрытый в двери стоит. Весь коридор как на ладони. Глянул, и, пожалуйста, видно, кто там. Вот я тебя и увидел.
– А-а, – протянул Антоныч, добродушно улыбнувшись, потом сказал: – Смотрю, твои орлы разбежались уже. Ткнулся, а у них закрыто.
Затянувшись сигаретой, Федор кивнул головой.
– Во всем управлении только мы с тобой остались. Ты-то чего не ушел?
Антоныч невесело улыбнулся.
– А куда мне спешить. Дома, все равно никто не ждет. Да и привык я уже. Иной раз и ночевать остаюсь здесь, – засмеялся он. – А чего ноги топтать. Там у меня в кабинете диванчик стоит. Мне места хватает. Ну, да ладно. Чего тебе молодому, мои стариковские болячки. Я вот чего зашел-то, Федор Николаевич. Мы экспертизу сделали. Так вот из пистолетика убитого Зубова, был застрелен водитель «Мерседеса».