По следу(Рассказы)
Шрифт:
Контрабандисты настолько привыкли к тому, что за последние годы граница не охранялась, что шли, совершенно не таясь. Они предложили Панюшкину десять шкурок соболя и были поражены, что боец, отказавшись от взятки, привёл их на заставу.
Первого марта пограничники Голубев и Рябов вступили в перестрелку с десятком назаровцев и отогнали их от границы. Видимо, узнав о появлении на кордоне чекистов, Назаров прощупывал их силы.
Второй день марта ознаменовался новым происшествием: часовой у заставы заметил, что кто-то осторожно
— Твоя не стреляй, моя хоросо, — раздался испуганный возглас. Из-за ели вышел старик в треухе, в куртке и штанах, сшитых из шкуры изюбра, в мягких меховых унтах. С опаской поглядев на винтовку, он вдруг заулыбался и показал пальцем на звезду, украшавшую шлем пограничника:
— Твоя красный, хоросо! Зови красный начальника.
Как раз в это время Кузнецов и Дед вышли из дома, и, к немалому изумлению чекиста, Фёдор Иванович бросился к незнакомцу и заключил его в объятия.
— Син Хо! Син Хо! — повторял он. — Жив, старина! Откуда ты взялся? Я заходил в твою фанзу. Никого нет, один снег. Это Син Хо, — радостно улыбаясь, объяснил Дед Кузнецову, — Помнишь, я тебе говорил, что он спас меня после «тысячи смертей».
Обрадованный китаец рассказал, что японцы ночью обстреляли его фанзу, но он с сыном успел убежать, и целый год они жили в тайге, потом добрались до китайской деревни в Маньчжурии, где и поселились, Недавно Син Хо услышал добрую весть, что в Золотую падь пришли красные солдаты. Син Хо просит начальника спасти маньчжурскую деревню от полковника Назарова. Солдаты Назарова хуже тигров: они грабят бедных крестьян и насилуют их дочерей.
Кузнецову и Деду стоило большого труда объяснить старику, что красные пограничники не могут нарушать границу, а если Назаров попытается придти сюда, то они разобьют его здесь.
— Твоя фанза цела, отремонтируешь немного — и живи, — убеждал Фёдор Иванович старого друга. — Начальник, — Дед показал на Кузнецова, — не даст Син Хо в обиду. Начальника и красных солдат прислал сам Ленин. Японцев здесь больше нет, — партизан выразительно поддал коленкой. — Где твой сын?
— Мо Жо! — позвал старик.
Из-за ели вышел молодой китаец.
— Вот и хорошо! — воскликнул Кротенков.
Но теперь пришла его очередь удивляться. Кузнецов отозвал его в сторонку и тихо сказал, что не в праве разрешить Син Хо и его сыну здесь жить. Они пришли из-за границы.
Кротенков от изумления широко раскрыл глаза.
— Разрешить может только Никольск-Уссурийск, — настойчиво сказал чекист.
— Хорошо, я сам сведу их к начальнику Особого отдела, — сказал Дед. Он даже обрадовался, что таким образом скорее попадёт домой. Ведь, кроме Син Хо с сыном, надо доставить в Никольск-Уссурийск трёх контрабандистов.
На том и порешили.
— Завтра и пойду, — объявил Кротенков.
Но завтра, отправившись рано утром за кабаном,
Приехав с поверки нарядов, Кузнецов даже опешил от неожиданности: перед заставой стоял японец, руки у него были связаны за спиной, под левым глазом темнел здоровенный синяк.
Напротив японца прохаживался Фёдор Иванович Кротенков. Кузнецов никогда еще не видел Деда в такой ярости. Чуть поодаль стояли пограничник Рябов и Син Хо.
— Видал кабанчика?! — выкрикнул партизан, повернувшись к командиру. — Вздумал угостить меня джиу-джитсу.
Дед так выразительно потряс большим костистым кулаком перед самым носом японца, что тот в страхе отшатнулся.
— В чём дело? Доложите по порядку, — предложил Кузнецов, едва сдерживая невольную улыбку.
Фёдор Иванович метнул в сторону японца взгляд, полный ненависти, стал смирно и доложил, как и где захватил самурая.
Чтобы не производить шума близ заставы, Дед отправился на охоту подальше от границы, в дальний кедровник. Он долго лежал в кустах с подветренной стороны у облюбованного кабанами места и, наконец, увидел самку с тремя поросятами. Мясо на дорогу будет! И вдруг кем-то напуганные кабаны стремительно шарахнулись влево.
Не тигр ли это? Дед замер. Ему еще не доводилось встречаться с хозяином тайги один на один.
— А вместо тигра-то на меня вылез вот этот негодяй, — волнуясь, рассказывал Фёдор Иванович. — В руке «монтекрист» держит, — Дед презрительно кивнул на лежащий на земле лёгкий карабин. — Я выскочил и схватил самурая за руку. А он, гнилая душа, вздумал пинать меня в живот. Ну, раз не хочешь подобру-поздорову — получай: пришлось о его сопатку руку марать…
«Откуда в тайге японец? Куда шёл? Зачем?» — думал Кузнецов, рассматривая самурая, высокомерно поджавшего губы.
— Вы его обыскали?
— Всё, как полагается. — Кротенков вытащил из карманов пару пистолетов, — А здесь продукты и прочее, — ткнул он носком сапога в лежащую на снегу котомку.
Чекист посмотрел на ловко пригнанную охотничью одежду, в которую нарядился японец, потом на большие военного образца ботинки.
— Снимите обувь!
Японец даже не повернул головы, словно не понимая, что говорят ему.
— Слушаться, когда приказывает советский командир! — повысил Кузнецов голос.
Японец вскинул на чекиста чёрные близорукие глаза и, присев, начал торопливо снимать ботинки. Ему дали взамен армейские сапоги и увели в баню, приспособленную под арестное помещение.
Кузнецов и Дед прошли в канцелярию. Командир взял кинжал, и не успел Фёдор Иванович моргнуть, как он отодрал у каблуков ботинок набойки.
— Зачем добро портишь! — воскликнул Дед.
— А чего нам жалеть, коли они сами не жалеют, — усмехнулся чекист и, стукнув ботинками о стол, вытряхнул из выдолбленных в каблуках потайных ямок два маленьких свёрточка.