По следу скорпиона
Шрифт:
Они были в пути уже пять дней. За это время Бандарох успел опостылеть не одному Хельги. Даже Рагнар начинал поглядывать на своего подопечного косо.
– Да перестанет он когда-нибудь скулить? – не выдержав, возроптал и Эдуард. – Тошнит уже от его стонов!
– Ох, чья бы корова мычала! – живо откликнулась любительница народной мудрости. – Сам лучше был, что ли?
– Разумеется, он был лучше, – заступился наставник Эдуарда, шипя от негодования.
– Как ты вообще можешь их сравнивать!
Сильфида тихо фыркнула. На ее взгляд, один другого стоил. Но возражать, учитывая взвинченное состояние Хельги и счастливое выражение лица Эдуарда, девица не стала.
– Послушайте! – жалобно взмолился
– Можно к нам в Оттон…
– Нет!!! – Хельги заорал так, что рыцарь вздрогнул от неожиданности. – Ни в коем случае! Даже не думай!
– Почему, демон побери?
– Не знаю почему. Нельзя, и все тут! Прими как данность.
Рагнар подумал и согласился. Неизвестно, что за враги преследуют несчастного магистра, и ни к чему привлекать их внимание к Оттону.
– Тогда давайте к нам в Сильфхейм, – предложила Энка. – Там ему самое место. По занудству за своего сойдет.
Хельги задумался. Этот вариант был бы оптимальным. Порожденный мощной солярной магией, изолированный от мира остров был надежно защищен от любой магической угрозы. От немагической, впрочем, тоже. Оставалось лишь одно «но»…
– Но что скажут твои родители?
– Скажут спасибо. Мы привнесем хоть чуточку разнообразия в их бедную впечатлениями жизнь.
Устами бы сильфиды да мед пить. Хельги очень сомневался, что родичей обрадуют подобные впечатления. Но достойной альтернативы не было, а потому Энка призвала Ампира, усадила Бандароха, прихватила с собой охочую до полетов Ильзу и умчалась на родину.
Оставшиеся привычно переночевали в овраге, а поутру побрели по направлению к Оузе, кудианской деревне, славящейся производством козьего сыра. Не то чтобы кто-нибудь из них так уж любил козий сыр, просто Оуза лежала как раз на пути к Трегерату, и в ней имелся постоялый двор, единственное заведение подобного рода во всей округе. Оно-то и было назначено местом встречи с отбывшими в Сильфхейм. Те, кому удастся добраться до Оузы первыми, снимут комнату и будут дожидаться друзей в уюте и комфорте. А почему бы и нет? Они существа состоятельные, могут себе позволить!
К дальним перелетам на грифонах все относились по-разному. Энка, например, воспринимала их неоднозначно. С одной стороны, она не могла не признать, что лететь намного приятнее, чем плестись пешком. Но с другой… Это какие же нервы надо иметь, чтобы спокойно сидеть без дела более трех суток кряду! И это только в одну сторону!
Иное дело – Ильза. Ни ледяной встречный ветер, ни запах псины, ни весьма сомнительное пение сидящей в головах сильфиды не умаляли ее восторга. Она находила прекрасными даже те моменты, когда грифон применял свою пожирающую пространство магию, отчего ландшафты внизу превращались в мелькание цветных полос, уши закладывало, а непривычные к полетам субъекты зеленели и шуршали пакетиками из-под крупы. Что они смыслят в жизни, эти ученые задохлики?! Что может быть прекраснее ощущения скорости, высоты и свободы! Эх, вот если бы еще вместо жалкого Бандароха, за которым приходится следить, чтобы не свалился, перед ней сидел бы Хельги, и можно было бы уцепиться за его пояс, уткнуться лбом в спину и… Впрочем, нет в этом мире совершенства. Девушка давно усвоила сию грустную истину и научилась довольствоваться имеющимся. Августуса пока не тошнит – уже радость!
Радость была недолгой. Очередной прыжок через пространство – и Августуса вырвало прямо ей на сапог. Ветром снесло. А все Рагнар! Говорили ему: не корми его на дорогу, не корми! Пожалел… И вот вам результат. И магистру на пользу не пошло, и ей неприятность. Ну да ладно. Ветром обдует. Все равно жизнь прекрасна!
Бандарох,
Высоты магистр боялся с детства. Боялся до визга, до обморока. Он никогда не залезал на деревья, не бегал с мальчишками по крышам, не нырял в речку с откоса. Любой забор, достающий ему хотя бы до подмышек, был для юного Бандароха непреодолимой преградой. А повзрослев, он из собственного чердачного окна старался не выглядывать без особой нужды.
И вдруг такая высота! Ужас! Ужас! Ужас!!!
А все демон Ингрем! Это из-за него приходится вновь терпеть муки и унижения. Изобретай он пытку специально, и то не придумал бы лучшей! И после этого еще берется утверждать, что не является убийцей! Как бы не так!.. Ну вот опять! И опять мимо пакета!
Кошмарный перелет оказался не последним испытанием, выпавшим на долю несчастного автора «Полнейшего и новейшего». Он-то наивно полагал, что будет официально представлен родителям сильфиды, как это принято в любом приличном обществе. Ничуть не бывало! Его тайно протащили в город через сырой, до колен заиленный и до жути зачарованный тоннель, потом долго вели темными закоулками, круто поднимающимися в гору, потом втолкнули внутрь небольшого строения, внешне вполне эстетичного, но оказавшегося не чем иным, как стойлом для грифонов, а там усадили на охапку пахнущей псиной соломы и велели дожидаться утра.
– А это, – Энка вручила ему наспех нацарапанную записочку, – отдашь моему папаше. Он утром придет наряжать грифона, чтобы лететь в Парламент… Да не трусь, он будет очень рад. В смысле рад, что я привела тебя, а не увела грифона. Ну, счастливо оставаться!
Нехорошо читать чужие письма. Но Бандарох сделал это! Из мести! Засветил холодный магический огонек на кончике указательного пальца, и в его неверном свете, с трудом разбирая витиеватый почерк сильфиды, прочел:
«Привет вам, дорогие папа и мама! Как вы догадались, это опять я. Встретиться с вами лично, увы, не могу, время не позволяет. Очень спешу! В утешение оставляю вам моего приятеля Бандароха Августуса собственной персоной. Полагаю, он может рассчитывать на гостеприимство, коим издревле славится наш народ. Пусть поживет у вас, пока я за ним не вернусь. Можете поселить его в моей комнате, только заприте секретер. За сим до свидания.
Ваша любящая дочь Энкалетте.
P. S. Имейте в виду, за Бандарохом гонится десяток-другой наемных убийц. Надеюсь, у вас не возникнет проблем с ними.
Ваша любящая… тьфу, я это уже писала. Короче, до встречи. Не пугайтесь, не до скорой. Я».
Прочитал и похолодел. Он был уверен, что папаша любящей дочери, получив этакое послание, выставит незваного гостя за порог на растерзание убийцам. Но он счастливо ошибался. Если пришедший утром в грифонную благообразный седовласый сильф и имел поводы для недовольства, то виду не подал. Августусу был оказан именно такой прием, какой бывает у представителей приличного общества. Даже секретер не заперли. Жизнь, похоже, начинала налаживаться.
Да, Оуза здорово изменилась с тех пор, как Хельги и Меридит побывали здесь в последний раз. Теперь уже никто не назвал бы ее «Козьей деревней», именно так переводилось слово «Оуза» с языка кудиан. То есть козы-то как раз наличествовали: большие, белые, сытые, вполне довольные своей дикой жизнью, – не было самой деревни как таковой. Путники стояли на заросшем бурьяном пустыре.
– Глупо было ожидать чего-то другого после того, как здесь прошелся Глом, – заметил Хельги рассеянно. – От человечьих сел мало что осталось, а уж от кудианского…