По следу смеющегося маньяка. Ложная жертва. Крылья безумия

Пентикост Хью

– Как говорится, единственное, что имеет значение, – это чтобы мое имя писали правильно, – сказал Питер.

– Присаживайтесь, – пригласил Дэн Сотерн, показывая на стул возле своего письменного стола. – Надеюсь, у вас найдется время поболтать со мной. Я не так уж часто общаюсь с людьми с другой стороны.

– С другой стороны чего?

Дэн Сотерн засмеялся и принялся набивать свою трубку из рваного пластикового пакетика.

– Это домашний стадион команды генерала Хэмптона Уидмарка, – сказал он. – Мы здесь, знаете ли, смотрим на государственного секретаря

как на коммунистического агента.

– Но не вы?

– Я только печатаю новости, – потупился Дэн.

– Наподобие вчерашних новостей?

Маленький толстый человечек вновь опустил веки.

– Это еженедельная газета, мистер Стайлс. Моя газета выйдет в четверг, через два дня. К этому времени то, что случилось здесь, перестанет быть новостью для кого-либо. Они смотрели это по телевидению. Они видели фотографии в нью-йоркских газетах, а также в газетах Хартфорда и Нью-Хейвена. К тому времени, когда я этим займусь, это будет представлять примерно такую же важность, как отклики общественности на предстоящий слет пожарных.

– Но это хорошая тема для редакционной статьи, – предположил Питер.

– О, я написал редакционную статью, как вы и предлагаете, – сказал Дэн. – И порвал ее. Отвел душу, но без свидетелей. Для печати это не годится.

– Вы говорили, что вы – владелец газеты, – напомнил Питер. – Разве вы не можете напечатать то, что вам хочется?

– У меня закладная в уинфилдской трастовой компании, – объяснил Дэн. – Председатель совета директоров – генерал Хэмптон Уидмарк. Я выплачиваю долги, публикуя местную рекламу. Президент торговой палаты – генерал Хэмптон Уидмарк. Я также зарабатываю кое-какие деньги на случайных заказах, например печатаю ежедневные меню для уинфилдского мужского клуба. Председатель комитета клуба – генерал Хэмптон Уидмарк.

– Генералу не понравилась бы ваша редакционная статья?

– Она бы его испепелила, – сказал Дэн. Он поднял свои веки. – Коллеге-газетчику особенно нечем восхищаться в этом заведении, мистер Стайлс. Но, сдается мне, даже «Ньюс вью» осторожничает на каждом шагу.

– Мы выходим из положения, предоставляя равное место для выражения различных точек зрения, – сказал Питер. – Объективность – вот наш девиз.

– И вы приехали в Уинфилд, чтобы проявить объективность по поводу вчерашнего? – спросил Дэн.

– Что-то в этом роде.

– Что касается фактов, то тут по поводу вчерашнего и выяснять-то нечего, Питер, – сказал маленький толстый человечек. Он поднес допотопную кухонную спичку к чашеобразной части своей трубки, и она благополучно раскурилась. – Об этом говорилось по телевидению и радио, подробности напечатаны в сегодняшних газетах. Вы можете рассуждать на тему маршей протеста так или иначе, и вы можете рассуждать на тему безнаказанного насилия, но факты просты, и все они лежат на поверхности.

– Так ли это?

– Безусловно. Этот парень, Смит, который стрелял, – из местных. Я знал его с того дня, как он родился. Мне доводилось видеть его в одной из этих проволочных тележек для покупок в супермаркете, сосущим леденец на палочке, пока его мать флиртовала с мясником. Я видел,

как он растет. Отец – пьяница. Мать спала с каждым, кто попросит. Начать с того, что ребенок был нежеланным и, возможно, его отец не был его настоящим отцом. Он никогда не блистал умом. С горем пополам окончил начальную школу, потому что наша система образования лишена всякого смысла. Мы переводим детей из одного класса начальной школы в другой, независимо от их успеваемости. Средняя школа оказалась этому парню не по плечу, и его отчислили. Вечно влипал в истории. Список правонарушений в подростковом возрасте длинный, как ваша рука, – мелкие кражи, вандализм, подглядывание за купальщицами. Никчемная маленькая вошь. Если вы из тех, кому жаль вшей, то вы его пожалеете. Не его вина, вы скажете. Но если вы достаточно долго называете кого-то вошью, ему приходиться сделать нечто, чтобы продемонстрировать свое я, чтобы и на него обратили внимание. В этом причина правонарушений в подростковом возрасте, и этим объясняется вчерашнее.

– Не совсем так, – возразил Питер. – Кто научил его ненавидеть таких людей, как Сэм Минафи?

Ясные карие глазки замигали.

– У нас тут есть специальные летние курсы ненависти, – сказал Дэн. – Но это тема, выходящая за рамки Уинфилда, Питер. Как много вам известно об Армии за исконную Америку?

– Недостаточно, – признался Питер.

– Летний лагерь находится здесь, в Уинфилде, – сухо сказал Дэн. – Дом Круглого стола является красивым фасадом для его патриотической агитации.

– Давайте не будет отклоняться от темы, Дэниел, – предложил Питер. – Давайте еще немного потолкуем об юном Олдене Смите.

– Да тут и толковать-то особо не о чем, – сказал Дэн, кладя свою трубку. – Похороны – в пятницу. Насколько я понимаю, лейтмотивом надгробной речи станет мягкая укоризна по поводу стрельбы по людям средь бела дня и горячее выражение признательности Всевышнему за то, что он сохраняет и поддерживает истинный патриотизм в сердце даже такого невзрачного представителя молодой Америки, как Олден Смит.

– Священник скажет, что со стороны этого парня было актом патриотизма – убить Сэма Минафи? – недоверчиво проговорил Питер.

– Говорю вам, никакого одобрения убийства. Но мы благодарим Бога за тех, у кого есть мужество ненавидеть коммунизм.

– Как удалось парню, вооруженному винтовкой, так близко подобраться к Сэму Минафи? – спросил Питер. – Насколько я понимаю, полиция штата вышла на улицы в полном составе.

– Они находились там не для того, чтобы защищать вашего друга Минафи, Питер. Полагаю, он был вашим другом?

– Да.

– Они находились там, чтобы защищать нас от него, – сказал Дэн. – Если бы один из участников марша имел при себе винтовку, его бы заметили и остановили в пяти милях от города. У нас здесь уже пять недель не шел дождь – и вчера стояла такая же ясная погода, как сегодня, но Олден Смит был одет в дождевой плащ и прятал под ним винтовку.

– Кто убил его?

– Похоже, этого не знает никто, – сказал Дэн. – Но я могу строить обоснованные догадки по поводу того, кто этого не делал.