По следу змеи
Шрифт:
Отец, Ковальчук А. П., и мать, Ковальчук (Дубанич) О. М., умерли в январе 1945 года при невыясненных обстоятельствах. Брат отца, Ковальчук Б. П., расстрелян бандеровцами в конце 1944 года. Других родственников Ковальчука Ф. А. разыскать не удалось".
– Ну, что ты на это скажешь, капитан?
– Только спрошу: кто на самом деле этот Ковальчук?
– С таким же успехом и я могу задать тебе этот вопрос.
– Гайворон?
– С того света? Нет, Алеша, слишком много свидетелей его кончины у нас под рукой. Живых и уже мертвых… Подчеркиваю – уже мертвых. Это не Гайворон, но ниточка тянется, похоже, к нему. Вернее, не к Гайворону, а к его последышам. Посуди
– Товарищ полковник! – голос секретарши. – Старший лейтенант Кравчук просит принять его.
– Пусть войдет… Вошел Кравчук.
– Здравия желаю!
– Здравствуй, что там у тебя?
– Я, собственно говоря, к капитану Бикезину…
– Если по делу Слипчука и Лубенца – выкладывай.
Когда старший лейтенант закончил докладывать о последних данных, которые ему удалось добыть в Кленовке, полковник задумчиво протянул:
– Та-ак… Вон куда ниточка-то потянулась… Эх, раньше бы… До мелочей, стервецы, продумали. Чувствуется выучка. Ну да ладно, мы тоже не лыком шиты. Фотографии Ковальчука и этого Джона имеются?
– Да, есть.
– Срочно размножить – и на железнодорожную станцию. Пошлите самых толковых ребят!
– Вы полагаете, что погиб при пожаре не Ковальчук? – спросил капитан Бикезин.
– Весьма возможно, Алексей Иванович. Но это только мое предположение, и его нужно подтвердить фактами.
– Кто же тогда покоится вместо Ковальчука в могиле?
– А вот это мы и постараемся узнать. Подготовьте соответствующие документы для эксгумации трупов. Пусть в срочном порядке судмедэксперты и ЭКО изготовят фоторобот погибшего мужчины. Возможно, конечно, это и Ковальчук… Посмотрим!
– Товарищ полковник! Я считаю, нужно подготовить запрос в МВД по поводу Капустяка.
– Правильно, капитан.
– И еще – если у них есть более обширные данные на Гайворона, пусть нам в этом тоже помогут. Слишком уж скудные у нас сведения о нем…
– И это в яблочко, согласен.
– И последнее – адвокат Михайлишин. Меня он очень беспокоит. Я не могу поручиться, что с ним у нас полная ясность и что он совершенно не причастен к этому делу.
– Почему?
– По данным оперативной группы наблюдения, в последнее время он стал заметно нервничать. Складывается впечатление, что адвокат чего-то боится.
– Может, твои ребята "засветились"? Он ведь неплохо ознакомлен с методикой нашей работы.
– Нет, не думаю, в оперативной группе опытные сотрудники. Кроме того, опергруппа обеспечена техническими средствами наблюдения, что в значительной мере снижает возможность "прокола".
– Твои предположения?
– Не знаю, что и думать… Продолжаем досконально исследовать его биографические данные, но результаты неутешительны.
– Меня тоже не покидают сомнения, правда, несколько другого порядка. Записка… Что-то в этом кроется, но что – просто ума не приложу. Интуитивно чувствую, что записка – эта не блеф, а опасная реальность. Но почему она не сработала?..
– Не знаю, может, я что-то упустил из виду во время опроса адвоката… В беседе я осторожно подвел Михай-лишина к гибели Ковальчука – просто так, невзначай, как бы случайно. Он охотно откликнулся на предложенную мной тему, мы поговорили несколько минут о дантисте, на том все и закончилось. Но, прощаясь с Михайлишиным, я заметил некоторые странности в его поведении, которые не наблюдались до упоминания о Ковальчуке. Какое-то недоумение, может, задумчивость или даже тревога… Все это, конечно, в какой-то мере домыслы…
– Но дыма без огня не бывает? Так я тебя понял? Интуиция в нашей работе стоит не на последнем месте – это сплав опыта и таланта оперативного работника. Не каждому это дано… Но что поделаешь: достоверный факт, подтвержденный документально, – наше основное оружие. И этого мы должны придерживаться неукоснительно. Поэтому оставим пока при себе чувства и будем добывать его величество факт… Кстати, возьми на заметку еще один пунктик: пусть твои ребята проверят, не поступали, случаем, сведения за этот период об исчезновении лиц мужского пола. Как в городе, так и в близлежащих населенных пунктах.
– Проверим…
– Что нового слышно о Гостеве?
– Пока все то же – авиабилет до Львова, и на этом след обрывается.
– Значит, Львов… Ну что ж, Алексей Иванович, все дороги ведут в Рим, то бишь во Львов. Счастливого пути!
16
Дождь, дождь, дождь… Мелкий, надоедливый. Мутно-серая пелена повисла над Львовом, закрыла Замковую гору, растворила верхушки костелов и церквей, начисто отмыла старую черепицу на крышах зданий в центре города. Узкие улочки, мощенные брусчаткой, превратились в мутные ручьи, которые шумно плескались у парадных подъездов старинных купеческих особняков и бесследно исчезали в городской канализации, литые чугунные решетки которой едва угадывались среди грязно-желтых барашков пены.
Такси, в котором ехал Бикезин, то и дело ныряло в огромные лужи, время от времени останавливаясь, пока "дворники" очищали мутные стекла. Пробираясь с черепашьей скоростью сквозь ненастье и поток исхлестанных дождевыми струями машин, таксомотор наконец доставил капитана к подъезду управления внутренних дел. Вскоре он сидел в кабинете начальника отдела уголовного розыска подполковника Бойчука.
– Говоришь, Чаплинский? Знакомая фамилия… Еще как знакомая. Этим пройдохой занимается уже не одно поколение в уголовном розыске. Его передала нам по наследству польская полиция. Да что польская – немецкая "крипо" об него зубы поломала! Подарочек что надо нам достался. Не позавидуешь… Мы вот тоже пытаемся к нему ключи подобрать, да все впустую. Косвенные данные есть, во многих делах чувствуется его рука – а доказать не можем.
– Почему?
– Улики отсутствуют. Такой себе тихий да смирный дедок, а под ним половина преступного мира Львова и окрестностей ходит.
– Организовал шайку?
– В том-то и дело, что нет. Он у них вроде консультанта числится. Кличка-то у него соответствует – Адвокат.
– Еще один адвокат…
– Что, и у вас есть подобный тип?
– Да нет, просто по делу проходит настоящий адвокат.
– А-а, понятно… Наш Адвокат, этот самый Чаплинский, любого адвоката из юридической консультации за пояс заткнет. Законы всех государств наизусть знает, начиная с Римского права. Тут его из пушки не прошибешь, дока.