По стопам «Вечного Жида»
Шрифт:
Рабби Леви Ицхаку из Бердичева показали "тнаим" – предварительное соглашение, составленное при помолвке его внучки. Там было написано, что свадьба состоится в такой-то день в городе Бердичеве. Рабби разорвал этот документ и написал новый, который отличался от предыдущего одним только пунктом: "Свадьба состоится‚ с Божьей помощью‚ в такой-то день в святом городе Иерусалиме. Но если к тому времени‚ упаси Бог‚ Мессия еще не придет, то свадьба состоится в Бердичеве".
А рабби Исраэль из Ружина однажды воскликнул в гневе: "Почему Машиах не приходит так долго?
Ожидание избавителя было настолько велико, что рабби Моше Тейтельбаум из венгерского местечка укладывал возле кровати посох, субботние одежды и указывал перед сном своим сыновьям: "Сразу же разбудите меня, как только он появится".
В июне 1923 года московский театр "Габима" показал спектакль "Вечный жид". Пьесу написал Давид Пинский, и ее сюжет таков: в день разрушения Храма появляется на свет Машиах; смерч вырывает ребенка из рук матери, пророк берет свой посох и отправляется на поиски избавителя, – это и есть Вечный жид, "неутомимая жажда, неугасимое искание Машиаха".
Георгий Якулов, художник спектакля:
"Цель постановки "Вечного жида" – убрать из человеческого сознания представление о "мещанском жидовстве" и создать Жида – Вечного Человека. Не от худосочия, золотушности и загнанности аборигенов черты оседлости, а от изощренности пафоса, богатства, продуктивности и силы того еврейского гения, которому мир обязан Библией и всеми человеческими образами, питавшими, наравне с эллинской культурой, европейский мир в течение веков".
Карл Вольфскель, еврей из Германии, поэт и прозаик, взывал после Катастрофы, призывая Машиаха: "Кто же, если не ты? Когда же, если не сейчас? Где же, если не здесь?.."
Это случилось в шестом веке до новой эры, в годы правления Цидкиягу, последнего царя Иудеи.
В то беспокойное время жил в Иерусалиме Ирмиягу (Иеремия), пророк скорби, пророк утешения и надежды, который говорил о своем даре: "Было слово Господне в сердце моем как огонь пылающий, заключенный в костях моих; и извелся я, сдерживая его, и не мог более".
То был суровый обличитель пороков царей и народа; с риском для жизни он предсказывал падение Иерусалима и разрушение Храма – Божью кару за служение чужим богам. И вот предостережение пророка:
"Так говорит Господь: обреченные на смерть пойдут на смерть‚ обреченные под меч пойдут под меч, и кто на голод – на голод, и кто в плен – в плен".
Подступал к Иудее Навуходоносор, правитель Вавилона со своим войском, и предрекал Ирмиягу от имени Господа:
"И прекращу Я у них голос радости и голос веселья, ликование жениха и ликование невесты, звук жерновов и свет светильника. И вся земля эта будет превращена
И еще говорил Ирмиягу народу:
"Так сказал Господь: тот, кто останется в этом городе, умрет от меча, голода или мора, а тот, кто выйдет и сдастся халдеям, тот останется жив, и добычей будет ему душа его".
Царь Цидкиягу спросил пророка:
– Нет ли слова от Господа?
И сказал Ирмиягу:
– Есть. Ты будешь предан в руки царя вавилонского…
И сказали сановники царю:
– Да будет этот человек предан смерти, ибо лишает он сил руки воинов в этом городе и руки всего народа, произнося подобные речи…
Схватили пророка, опустили на веревках в глубокую яму, где он погрузился в зловонную тину, но заступился за него раб царя Цидкиягу. Этот человек был родом из царства Куш в Эфиопии, и звали его Эвед-Мелех, что в переводе с иврита означает "раб царя".
"И вышел Эвед-Мелех… и сказал царю:
– Государь мой царь! Эти люди сделали злое Ирмиягу-пророку, которого бросили в яму; там он может и умереть от голода…
И повелел царь Эвед-Мелеху:
– Возьми с собой тридцать человек и вытащи Ирмиягу-пророка из ямы, пока он не умер.
Эвед-Мелех… взял старые лохмотья и ветошь и спустил их на веревках в яму к Ирмиягу. И Эвед-Мелех сказал пророку:
– Подложи эти старые лохмотья и ветошь себе под мышки, под веревки.
И сделал так Ирмиягу. И потащили Ирмиягу на веревках, и вытащили его из ямы…"
Так повествует Библия, а мидраш добавляет: Эвед-Мелех был другом пророка. Он подошел к яме и стал кричать: "Ирмиягу! Ирмиягу!", но тот затаился, ожидая новых насмешек и мучений. Эвед-Мелех решил, что пророк погиб, и зарыдал, а Ирмиягу понял – пришел его друг, и спросил из глубины: "Кто это плачет по мне?" После этого его вытащили из топкой ямы.
Что же было дальше?
Пророк стал свидетелем катастрофы, которую предсказывал, и оплакал судьбу Иерусалима в Свитке плача: "Как одиноко сидит столица, некогда многолюдная, стала она подобна вдове… Плачет, плачет она в ночи, и слезы ее на щеках у нее…"
Навуходоносор захватил Иудею и Иерусалим, разрушил Храм, убил всех сыновей Цидкиягу, царю велел выколоть глаза, угнал его в Вавилонию, а с ним и многих жителей Иудеи. Когда пленники лили горькие слезы, Ирмиягу сказал им: "Небо и землю беру в свидетели: если бы вы раньше уронили хоть одну слезу, не были бы изгнаны с вашей земли".
Дмитрий Мережковский, из стихотворения "Пророк Иеремия":
И я хотел забыть, забыть в чужих краях
Народ мой, гибнущий в позоре и цепях.
Но я не мог уйти – вернулся я в неволю.
Огонь – в моей груди, огонь в моих костях…
И как мне удержать проклятье на устах?
Оно сожжет меня, но вырвется на волю!
Не забудем сообщить, что за спасение пророка Эвед-Мелех был взят живым на небо и обрел вечную жизнь.