По ступеням «Божьего трона»
Шрифт:
Хотун-там стоит на ключах; даже никогда не замерзающая (в большие морозы образуются только забереги) речка Аглик питается преимущественно ключами, бьющими высоко в горах. Но имеются ли среди этих ключей и горячие, о чем сообщает помянутый выше китайский источник, мне неизвестно: от местных жителей мы о них ничего не слыхали.
Современный Хотун-там – очень разбросанное селение. Только в одном месте дома скучиваются и образуют площадь и улицу; а затем отдельные
– Да по-каковски же он говорит?
– Это язык наших дедов. В нем больше слов китайских и монгольских, чем тюркских; но есть и такие, которые никому непонятны…
Эти непонятные слова я хотел записать, но дорга отказался выполнить это желание.
– Перед вами старик, когда-то управлявший всем этим краем. Теперь он лишен власти, но все же помнит ее и потому ко всему относится с большим недоверием, чуя обиду даже там, где ее нет. К вам он относится уже с предубеждением: не вы, как бы следовало, посетили его, а он вас…
– Да мы даже и не подозревали о его существовании…
– Так-то так… Да ему от этого ведь не легче.
Хотунтамский уроженец отличается и речью и складом лица от остальных жителей Восточного Туркестана. В его жилах несомненно в значительной примеси течет монгольская кровь, что, впрочем, и следовало предвидеть, так как все дошедшие до нас исторические документы согласно показывают о той видной роли, какую в Хами, в доманьчжурские времена, играли монголы. Мы хотели снять с некоторых из них фотографии. Но дорга и этому воспротивился.
– Нет уж, пожалуйста! Народ наш темный, дикий… Будет говорить, что вы на них беду накликаете…
Едва мы прибыли в Хотун-там, как нас постигло большое разочарование. Должен оговориться: еще в Хами решено было идти в Су-чжоу верблюжьей дорогой через Мын-шуй. Теперь же китаец, наш проводник, вдруг заявил нам, что дальше на восток идти невозможно.
– Как? Почему?
– В горах большой снег выпал.
– Какие горы и откуда взялся там снег, когда мы до Су-чжоу должны идти песчаной пустыней?
– О, какие горы? Большие горы!.. Все скажут…
И когда «все» поддержали китайца, то было от чего призадуматься. Уж не восточным ли продолжением Тянь-Шаня, о котором так много писали китайцы, придется идти? Или не составляют ли эти горы самостоятельного нагорья, подобного нагорью Чоль-таг? Во всяком случае, какой высокий географический интерес должна представлять эта местность!
– Как же быть?
– Переждать в Хотун-таме. Авось потеплеет, и тогда…
Но, увы, случилось совсем наоборот: мороз крепчал с каждым днем, снег шел беспрестанно… В Хотун-таме мы простояли девять суток, и единственным занятием нашим в это время была охота на птиц.
Мы били их преимущественно в ущелье речки Аглик, куда добирались чаще всего прямым путем, следуя поперек невысоких, но скалистых предгорий хребта, сложенных из хлоритового диабаза. На четвертом километре мы достигали до гранитных масс Карлык-тага и, повернув здесь на запад, вступали в ущелье помянутой речки, которое, даже в зимней обстановке, при массах скопившегося
Температура вод этих ключей не особенно высока, но все же достаточна для жизни в них водорослей, зеленая площадь которых необыкновенно контрастно выступала теперь среди окружающих ее отовсюду снегов. Главным украшением этого ущелья служит лес высоких и прямых тополей, по опушкам которого, среди обломков скал, растет самый разнообразный кустарник. Я различил здесь барбарис (с красными ягодами), шиповник, жимолость и лозу. К устью ущелья лес редеет, появляются площадки, поросшие чием, с одиноко стоящими среди них карагачами, барбарис исчезает и сменяется караганой. Одновременно появляются здесь и небольшие постройки, которым я не приищу подходящего названия; во всяком случае это – жилье человеческое, в котором, при самой нищенской обстановке, ютятся семьи беднейших хотунтамцев.
В Хотун-таме мы простояли девять дней. Запасы наши истощались, хлеб был давно уже съеден, да и мука приходила к концу. Нам оставалось поэтому или возвращаться обратно в Хами, или идти вперед на авось. Мы решились на последнее и, несмотря на протесты проводника, 11 февраля двумя партиями тронулись в дальнейший путь: брат повел наш караван прямой дорогой в Мор-гол, я же поехал туда кружной дорогой через Чинь-шэнь.
Когда мы выступали, небо было свинцовое. 16-градусный мороз и сильный ветер, дувший прямо с востока, затрудняли дыхание и вместе с тем леденили руки и ноги. Временами подымался снежный вихрь и, обдав нас ледяными иглами, несся дальше, то замирая, то снова подымая в воздух снежную пыль. Но уже к 9 часам утра улеглась непогода: небо очистилось, ветер стих, потеплело и солнце заблистало с особенной яркостью, причем и световые, и тепловые лучи его отражались с чрезвычайной силой от беспредельного, как море, снегового покрова.
На первых порах мы чуть не потонули в снежных сугробах. Мы сбились с дороги и ехали напрямик к видневшимся впереди развалинам какой-то постройки. Тут мы снова выбрались на тропинку и рысью погнали вперед лошадей.
Первый встретившийся нам поселок, состоявший всего из двух-трех хозяйств, носил полутюркское, полукитайское название – Ши-ли-булак; здесь проходила граница между вановскими владениями и местностью, непосредственно подчиненной китайским властям. На девятом километре мы пересекли глубокую долину реки Улота (Уласта?), которая протекает тут двумя рукавами, разделенными довольно высоким нагорьем. Река эта берет начало в вечных снегах Карлык-тага и течет по ущелью, которое, подобно Хотунтамскому, поросло прекрасным тополевым лесом. У дороги, вдоль обоих ее русел, расположены китайские поселения с одним общим именем Ардын. Еще далее на восток мы встретили речку Сузлюк-ардын, а затем дорога пошла довольно пересеченною местностью с частыми крутоярыми логами, поросшими чием, камышом и кустарником, единственными растениями, торчавшими поверх снега.
Обогнув одиноко торчавший утес, мы завидели, наконец, и цель нашей поездки – город Чинь-шэнь, расположенный на речке Таш-булак, выбегающей из ущелья Нарын-кол. Городок этот не велик, обнесен стеной, скорее всего напоминающей ограду какого-либо загона, и состоит из двух-трех улиц, обстроенных жалкими домишками, в которых с грехом пополам ютятся семейства дунган и китайцев. Его базар представляют счетом пять лавок, в которых можно найти лишь предметы первейшей необходимости; даже рису оказалось в них не более 15 фунтов! Зато нам сказали, что тут можно всегда иметь в изобилии мясо архаров…