По своим следам
Шрифт:
Тем временем Маз с фурой, никому не интересный, не торопясь выехал с территории госпиталя. Проехал Красногорск, свернул на Волоколамку, в сторону области, и почти сразу же свернул на Путилковское шоссе, идущее параллельно МКАДу. Только совсем без постов ГАИ. Да и мобильные посты там редкость. Легендарный район Митино еще даже не в проекте. Через полчаса фура проехала Новые Химки и вырулила на Ленинградское шоссе. Еще двадцать мнут спустя Маз остановился у служебного въезда на летное поле Шереметьево-1. На пассажирское сидение
Из открытой фуры сначала выбросили с десяток тюков грязного белья Потом показался врач Слава и махнул рукой. Петров и Постников залезли в кузов и вынесли из него носилки. Врач держал капельницу. В другой руке стойку. С некоторым трудом затащили носилки в самолет и положили их на диван вдоль борта.
— Ну что? — сказал я. — давайте прощаться?
Похлопал по ладони Мединского. Пожал руку врачу Славе. А куда летим то? Не дрейфь, Слава, тут недалеко.
— Я, Андрей, если все нормально завтра буду. Ты там Наташку успокой.
— Да не торопись. Оттянись да погуляй. Первый раз, говорят, заграница оглушает.
Поцеловал руку Светлане Анатольевне. Обнял и вкусно поцеловал Олю. Вышел из самолета. За мной закрылась дверь. Спустился по трапу. Понаблюдал как хохол закидывает тюки обратно в фуру. Это же, блять, золотое дно, ктож так такие вещи выбрасывает, я ж это продам за пять минут… Сегодня не только у него удачный день. Прачечная фабрика в Алтуфьево, я думаю, после визита Адмирала будет неделю гулять.
— Ну что, поехали? — перекричал рев тронувшегося самолета Коля Полушкин, что возил нас на каблуке.
Пока мы ехали до моего дома, я еще как то отвлекался на беседу. А дома мне стало совсем тоскливо.
Судя по всему, мы больше не увидимся. Схожу-ка я в магазин. Прикуплю водочки. Или во «Встречу» заглянуть? А что мне мешает сделать и то, и другое?
Когда я вышел из подъезда, на стоянку заехал Лендкрузер Адмирала.
— Куда собрался? — спросил Косичка.
— Хочется выпить. Вы водку пьете?
— Ты, Пит, выбирай выражения. — сказал Адмирал. — я, все же, почти офицер, хоть и прапорщик. За инсинуация и пристрелить могу.
— Он переволновался, не бери в голову Андрюха. Мы с собой привезли, так что пошли.
После третьей, Косичка хлопнул меня по плечу.
— Ты зря думаешь, что все кончилось. Все только начинается.
— Вряд ли мы с ней еще увидимся. Разве случайно.
— Знаешь, Адмирал, почему я не волнуюсь за него?
— А ты волновался?
— Извелся весь. Но теперь то я вспомнил. Он нам должен. И пока не рассчитается — поживет.
— Говна то пирога, Олег. Защитю тебя от пули и в расчете,
— Это если я в него стрелять буду. — вставил веско Адмирал. — а если враг какой то несичтово. Ты и так
— Вы чего приперлись? Я нормально.
— Ну, раз ты настаиваешь… Я, думаю, что пойдет обратка. И не стоит расслабляться.
— Ну дык, отец родной! Есть люди, что виноваты в моем плохом настроении, и оне намерены мне показаться. И вправду хорошая новость.
— Будь аккуратен, Пит.
Глава 44
У нормальных людей утро понедельника начинается с попыток вспомнить, что же происходило между — «ну что, по одной?», в пятницу после работы. И звонком будильника в шесть утра понедельника. У меня неделя началась с вопроса Натальи, вошедшей в наш кабинет на заводе.
— Андрюш, куда Сережа улетел? Такой таинственный. Сказал, ты расскажешь.
Изложил версию-лайт. Что Олин отец был ранен, и мы его, с семьей, эвакуировали в город Штутгарт. И что Серега прилетит сегодня — завтра. Хотя, может и потусуется у врагов несколько дней, посмотрит, чем там народ дышит. В процессе рассказа пришел Лёня, сделал себе кофе.
— Такие дела, Наташ, теперь я свободен, и открыт новым отношениям.
— С чего это?
— Ну, они уже вряд ли вернутся.
— Это Ольга сказала?
— В этом и проблема. Из-за спешки не удалось поговорить. Но и так все ясно. Ты, Наталья, человек в отношениях неопытный. Знай, при расставании главное, первым сказать — иди в жопу. Потом легче будет.
— Андрюш, это как? Вот встретишь ты Ольгу, и сразу ей так и скажешь? — не дожидаясь ответа, Наталья стала ржать. Взахлеб и до слез. Мне стало обидно. Так-то я плохо это себе представляю… Но позволять окружающим подозревать меня в мягкотелости — недопустимо. Сурово нахмурившись, сделал себе кофе. Наталья, отсмеявшись, поинтересовалась:
— И что теперь?
— Теперь я, Наташ, не поведусь на весь этот блеск. Найду тихую, скромную молодую учительницу. С нескромными фантазиями, желательно на немецком. Куплю дачу, шесть соток в Снегирях. Буду обычным обывателем.
Тут уже надо мной заржал и Леня.
— Да чо вы заходитесь?! — рассвирепел я.
— Спокойно, Пит. — заявил Ухтомский — поздравляю с возвращением в большой секс. А то было подозрение, что ты зачехлил свою ракетку. Но теперь… вдвоем мы оставим память в веках!
— Вы объявление в газету дайте — не унималась Наталья — кролики с Калининского…
— Напрасно ты, Наташ, смеешься. Знаешь, как я с Питом познакомился? На картошке в колхозе «Свободный Серп» была дискотека. Абсолютно пьяный Петров остановил проходящую мимо доярку, начал куртуазно соблазнять.
— О! Петров? Куртуазно?
— Ты не поверишь, но он был великолепен! Он взял животноводку за руку и сказал — «Пойдем. Ты пожалеешь. Но тебе понравиться». Ну, кто устоит?! Ты же понимаешь, Наташа, что я на этом фоне — звезда и рыцарь?