По ту сторону барьера
Шрифт:
Зато совсем сломала голову, разгадывая предназначение другого непонятного предмета рядом с лампой. Ничего не решив, заметила наконец, что стоит он на бумаге, на которой что-то написано. По-французски.
Три раза прочла я текст на бумажке и ни слова не поняла. То есть слова-то как раз были понятны, французский я знала отлично, с детства овладела им, раньше, чем родным польским. Но вот смысл слов... телеком, связь внутренняя, выход в город, нумерация... Вот, скажем, что означает фраза "набрать номер"? Как можно номер "набрать"? Отыскать комнату с нужным номером? Так ведь каждому дураку понятно, зачем писать об этом? И выход в город. Через входную дверь, наверное? Зачем при этом какие-то цифры?
Далее следовали более-менее понятные сведения: кафе, ресторан,
С бумажкой в руке я села на постели и с трепетом душевным принялась изучать следующие записи. Как баран на новые ворота уставилась я на коротенькую фразу: "Как связаться с Европой". И глагол "связаться", и слово "Европа" были мне знакомы, а вот их сочетание... Ну как можно связаться с Европой, сидя на постели в Шарантоне?! Может, это следует понимать в переносном и даже политическом смысле? Далее перечислялись европейские страны: Германия, Дания, Италия, Польша... Что?! Польша?
Я глазам своим не верила, снова и снова перечитывая коротенькое название собственной родины. Ведь со времен разделов между Пруссией, Австрией и Россией Польши, как самостоятельного государства, не существовало. Та часть, где находились мои поместья, вместе с Варшавой давно принадлежала России. Неужели французы не признают разделов и назло этим державам считают Польшу самостоятельным государством? Да нет, французы всегда держались вместе с Россией. А что там дальше? Австрия, Венгрия, Чехия, Словакия... И Габсбурги это позволили?.. Болгария, Албания... А где же Турция? Ага, Турция тоже нашлась, но уже без этих стран, сама по себе.
Эх, напрасно я углубилась в политику, не бабьего ума это дело, да и времени в обрез. Об этом подумаю потом. А пока...
И я затуманенным взором обвела комнату. Что еще осталось не обследованным?
У стены стоял небольшой белый шкафчик, в замочной скважине которого торчал ключик. Повернув его, я потянула к себе, догадавшись, что это дверца шкафа. Так и оказалось. Дверца открылась, и я увидела небольшой аккуратный чуланчик, на полках которого и даже в самой дверце стояли небольшие бутылочки с хорошо известными мне напитками. Надписи на них были знакомыми, свойскими: вино, коньяк, пиво, виски... ага, это английская водка, мне приходилось слышать о ней, а вот и просто водка. В самом низу лежала на стеклянной полке большая бутылка шампанского и пакетики с какими-то орешками и печеньем. Я сразу прониклась уважением к хозяину постоялого двора, такая забота о путешествующих! А поскольку мой собственный организм явно нуждался в подкреплении, без колебаний вынула я из кладовки малюсенький флакончик с коньяком - не больше лекарственной дозы - и закрыла дверцу чуланчика. Памятуя батюшкины наставления, двумя пальцами я ухватилась за верхнюю металлическую часть коньячной бутылочки и с силой повернула ее. А что было делать, если нет прислуги? И пожалуйста, отлично справилась сама! Негромко фукнув, пробочка уже совсем легко прокрутилась и отвалилась. Вылив содержимое в стакан, я выпила все без остатка и сразу почувствовала себя лучше. В голове прояснилось, вернулись присущая мне энергия и даже мужество. Теперь я чувствовала себя в силах заняться одеждой.
Скоро ехать, а я все еще в пеньюаре. Бросилась к распакованной укладке и первое, что увидела, был мой корсет. Боже, как же я справлюсь без горничной, ведь он зашнуровывается сзади! И зачем я только оставила Зузю, без нее как без рук.
Не успела я опять пасть духом, как увидела второй корсет, с застежками спереди. Ах, какая же умница Зузя! Знала, как мне тяжело придется без нее, и положила запасной корсет. Ну, с этим я как-нибудь справлюсь.
Тут мне опять пришло в голову выглянуть в окно, чтобы посмотреть, как одеты парижские дамы. Наверняка я в своем захолустье отстала
И я, собравшись с силами, опять подошла к окну.
Долго стояла я, стараясь не смотреть на ужасные самодвижущиеся экипажи, все внимание посвящая пешеходам. К сожалению, как назло, не увидела ни одной женщины, сплошные мужчины. Среди них много юношей, изящных и пригожих, насколько можно было разглядеть сквозь окно третьего этажа, но уж больно странно одетых, как-то слишком пестро. Сразу припомнилась итальянская опера, хор селян, пастушки и пастушки.
Время подгоняло, и, потеряв терпение, я уже собралась отойти от окна, как увидела наконец особу женского пола. По всей видимости, она вышла из моего "отеля" и шла по улице, так что я видела ее со спины. Но и этого было достаточно, чтобы опять прийти в ужас.
Юбка кошмарно узкая, прямо обтягивающая бедра, и короткая - до земли не доходила, так что половина ноги была на виду. Поскольку юбка развевалась при ходьбе, спереди наверняка должен был быть большой разрез, иначе женщина не смогла бы так широко шагать. На ногах у нее... Боже, что же такое было у нее на ногах? Ботинки? Черные, невероятно огромные и широкие, на толстой подошве. Ага, должно быть, те самые сабо, о которых приходилось слышать, но ведь их носят лишь крестьянские бабы, что ходят за скотиной. Как же это? С трепетом переведя глаза на верхнюю часть странной женской фигуры, я узрела на ее плечах нечто вроде болеро, обшитого кисточками, тоже развевающимися при быстрой ходьбе и подскакивании на неудобных сабо. Кстати, они тоже деревянные или просто черным покрашены? И что самое ужасное - женщина была без шляпы! Да, да, шла по улице без головного убора! И без перчаток. Нет, это не дама, должно быть, какая-нибудь судомойка выскочила из гостиницы и поспешила по поручению хозяина. И все равно непонятно, служанка без чепца и шагу не ступит, если же это баба из деревни - платком покроется. Наверняка что-то случилось и женщина в спешке выскочила в чем была.
Обескураженная, не зная что и подумать, стояла я у окна. И тут увидела вторую женщину. Эта была одета по-другому: юбка тоже короткая, зато широкая, в складку, обувь на ногах тоже странная. Не сабо, а какие-то вроде бы утренние светлые тапочки. На женщине была пестрая размахайка, и вся она сильно смахивала на круглую бесформенную копну сена, ничто в ней не подчеркивало женской фигуры. На руке у нее на тонком ремешке висело нечто вроде плетеной корзинки. И она тоже была без шляпки!
Что ж, возможно, мне на глаза попадалась только прислуга моего же "отеля". Я не успела до конца додумать эту мысль, как в дверь постучали и опять вошла горничная...
Вот когда я лишилась не только способности соображать, но и вообще всех способностей. Стояла наподобие той самой копны сена и еще небось и рот раскрыла!
Вошедшая горничная была негритянкой. Неужто меня какой-то сверхъестественной силой забросило в черную Африку? Или Франция за это время перешла на рабство? Минутку, рабство было в Америке и вроде бы они там с ним покончили. О, моя бедная голова!
– Мадам сегодня покидает нас?
– мелодичным голосом поинтересовалась негритянка.
Я не верила своим ушам. Вопрос был задан на отличном французском, а не на каком-то наречии племени тумба-юмба. Что ж, надо покориться судьбе. И если вот сейчас в зеркале я и себя увижу в облике африканской негритянки - не удивлюсь уже ничему. Значит, так надо. Искать помощи мне не у кого, могу рассчитывать лишь на себя, на свой здравый рассудок и силу воли. Все, решено - отныне ничему не стану удивляться и никаких вопросов задавать не буду. И да поможет мне Бог!
– Да, - как можно спокойнее ответила я.
– Комнату освобождаю уже сейчас. Попрошу помочь мне закончить одеваться, а мой слуга заберет багаж.