По ту сторону холста

Дез Олла

– Я был на тушении пожаров в Антверрпене. Там загорелся один из банков. Представляете панику людей. Всех магически одаренных в области снижения агрессии и направили. У людей там вклады, жизненные накопления и просто сейфы с имуществом. Здание огромное. Особняк на пять этажей. Полыхало три дня. И потом мы ликвидировали последствия. Там чуть до бунта не дошло. Я уже не говорю о массовых попытках суицида - выпалил мой куратор на одном дыхании. С нетерпением ожидая реакции. И она последовала.

– Всё. А пойду к себе. Моя тонкая душевная организация не способна выслушивать этого человека без моих успокоительных

капель. Мне нужно срочно в мою спальню. Васичка, постарайся не принимать близко к сердцу все, что будет говорить этот человек - эмакум Альме величественно проплыла мимо ухмыляющегося Арчибальда.

– Конечно Альмачка. Ступай к себе. Может, примешь ванну с лавандой? Уверен, что это тебе поможет – мэтр почтительно прикоснулся губами к ручке супруги и погрозил кулаком за её спиной другу.

– Так. Вот теперь можно мне все в подробностях? Желательно с мельчайшими деталями. Можешь, не стеснятся и сказать чувствовала ли ты запах чеснока от этого типа во время магического видения.

– Нет. Не чувствовала. Мэтр не ест чеснок – и я покосилась на начальника.

– Ест. Но сейчас не об этом. Давай рассказывай.

И я снова повторила свой рассказ. Постаралась, как можно более подробно и максимально детализировано. Мой рассказ произвел впечатление. После него воцарилась пауза. Мэтр явно что-то еще раз продумывал. А Дрейм переваривал услышанное. А потом произнес.

– Значит так. Многое не понятно, и поэтому нам нужен еще один магический всплеск. Тогда и будем делать какие-то выводы.

– А как нам его добиться то? Всплеска магического – Про это мне не рассказывали.

– Видишь ли девочка, обычно подобные события очень яркие. И маг подсознательно стремится их повторить. Поэтому повторный магический всплеск происходит довольно быстро. У тебя это должно было случиться на следующий день.

– А почему не случилось?

– Думаю что всему виной твои страхи. И не уверенность в собственных силах. Еще и страх, что ты подвела и повредила Липринору. И не забывай, что ты видела, по сути, совершаемое преступление – Дрейм внимательно посмотрел на меня и добавил - Я прав?

– Да. Я и в правду испугалась. Только вот потом. И именно всего этого. А еще - что меня сочтут сумасшедшей.

– Вот говорил я, что нельзя так с переселенцами. Не все они опасны. А мы гребем под одну гребенку. А теперь у девочки куча надуманных страхов. Можно же, как то помягче - возмутился мой куратор.

– Так что там с магическим всплеском?
– Вернула я его к интересующей меня теме.

– Пошли. Нам нужно спуститься вниз в лавку, и ты должна встать на тоже место, где это случилось в первый раз – сказал он, поднимаясь и направляясь на выход.

Мы с мэтром переглянулись и устремились за ним на всех парусах. Спустившись вниз, Арчибальд стал прохаживаться по узким проходам лавки и осматривать картины. Картин было много. Они стояли, висели и теснились друг перед другом. Быть повешенной на стенку было почти счастьем для картины. Большинство просто стояло вдоль стен. Пока Дрейм ходил он продолжал задавать мне вопросы.

– Скажи ка мне Клари, а ты с тех пор дотрагивалась до картин? Не просто за раму, а за живописный слой?

– Нет. Мало ли что может произойти – и я даже замотала головой для пущей убедительности -

Мне нравится этот мир. И я не хочу его на что-то менять. Или возвращаться назад домой. Это только Элли с Тотошкой хотели домой из волшебной страны. Она была маленькой девочкой и логично, что она хотела к маме. А мне тут нравится.

– Кто такая Эли с Тотошкой?- оживился мэтр. Была у него слабость к детским волшебным сказкам. Вот у этого большого, любившего жену и вкусно поесть человека, была целая коллекция детских книжек, которые он увлечённо собирал.

– Я потом вам расскажу мэтр. Это надолго - утешила я начальника.

– Вот. Нашел – вдруг сказал Дрейм и протянул мне небольшую картину – Это портрет как видишь. И должен по идее вызывать у тебя меньше страхов, так как ко всему прочему является трони. А это согласись вообще не страшно. Но что бы еще больше тебя успокоить я скажу, что никогда еще никто не перемещался от нас назад. И тебе с огромной долей вероятности ничего не грозит. Смело бери.

– Да. У нас тоже называют трони маленькие портреты по плечи. Они и в самом деле не страшные – я улыбнулась и взяла небольшую картину в резной раме.

– Ой. Это же Ян Вермеер? Только у нас на девушке жемчужная сережка. А тут целое ожерелье. Впрочем, я читала, что возможно краски выцвели, и эта жемчужина являлась застежкой - как здесь на ожерелье. Это портрет дочери художника. И еще фон у картины был не черный как сейчас, а вот именно как у вас штора или портьера.

– Хм. Никогда не задумывался. Но у нас автора зовут Йохан Меер. И да картина весьма известна. Давай теперь встань вот на это место, где ты первый раз ощутила магию. И постарайся, дотронувшись до картины как бы заглянуть внутрь нее под слой краски? Просто попробуй и почувствуй её. Девушку, художника, портрет. Давай.

Я встала, как он сказал, и осторожно провела подушечками пальцев по картине. По синему насыщенному оттенками тюрбану на ее головке. По ожерелью на шее и наконец дошла до того места где у нас была нарисована сережка, а здесь красовался замочек от ожерелья. И тут меня и накрыло. Только вот человек, который передо мной появился совсем не походил на художника нарисовавшего картину в моем представлении. Он был страшно толст. Просто ужасно. В одной руке он держал бутерброд с так любимым и популярным здесь копченым мясом, а в другой кисточку. Этой кисточкой он и рисовал на картине, что я держала в руках. Уже было видно контуры головки. Он ничего не говорил. Но я отчётливо слышала, как он жует. Громко и явно с удовольствием поглощая свое мясо. Еще успела разглядеть стол заваленный красками. И кучу маленьких холстов. А потом все пропало. Как и в прошлый раз, видение не продлилось долго.

Я даже слегка покачнулась. Так все было реалистично. Сегодня я не боялась и смогла гораздо лучше все рассмотреть. И видение было ярче, четче. Я и в самом деле почувствовала запах чеснока от бутерброда художника. И я расстроилась. Не сработало. Чушь какая-то. Не может великий Ян Вермеер быть этим противным толстяком. Есть ведь версия, что он пользовался специальными зеркалами для того что бы точнее понять свет и тень. А у этого лицо было явно не отягощено печатью интеллекта.

Увидев видно мою расстроенную мордашку, мэтр Липринор запричитал.