По ту сторону отражения

Джейн Анна

– Да-а-а? Зачем ты притворялся то Кеем, то Антоном? Ты вообще кто? И почему голос у тебя меняется так быстро? – не смогла удержаться я от многочисленных вопросов.

– Я не знаю, как с тобой разговаривать, – услышала я в ответ странную фразу. – Я так и не знаю, кого ты хочешь видеть во мне.

– Я же сказала, не хочу тебя видеть. Ни в каком смысле этого слова, – теперь уже равнодушно отозвалась я. Но чего стоило мне это равнодушие!

– Ты ненавидишь меня? – вдруг спросил он.

– Это слишком сильное чувство

для тебя, Кей, нет, – совсем спокойно произнесла я, взяв себя в руки уже полностью. Я не буду тебе признаваться, чтобы ты вновь стал упиваться своей важностью в моих глазах. А потом забуду, похороню твой образ в сером песке.

Он не поверил.

– Нет? Продолжаешь любить? – буднично полюбопытствовал он.

– Я просто презираю тебя, трус, – сказала я, как герой фильма о средневековом рыцарском кодексе.

– Это плохо, детка, – с сожалением в голосе произнес он.

– Хватит меня так называть, – взвизгнула я. – И вообще, я хочу спать. Пока. Надеюсь, больше мы никогда не увидимся.

– Катя, – проникновенно сказал он в тот момент, когда я хотела уже прервать связь. – Катя, прости меня.

– Нет.

– Я люблю тебя, – самоуверенность в его голосе просто зашкаливала, как счетчик Гейгера в местах повышенной радиоактивности, – я правда очень сильно тебя люблю – так как умею. Я хочу видеть твое лицо каждый день и чувствовать твое тепло – черт возьми, это так глупо звучит – тоже. Я хочу называть тебя своей и желаю, чтобы ты это признала. Хочу, чтобы ты принимала меня таким, какой я есть. Слышишь меня? Я люблю тебя, и твой голос, и лицо, и руки, и волосы… Я, который зарекся больше никогда не испытывать это поганое чувство. И это твоя вина.

Грустно осознавать, что любимый голос принадлежит подонку.

– Да пошел ты со своей любовью, – отозвалась я. – Катя уже Nзапрещено цензуройN тебя слушать.

И я, впервые за многое время довольная собой, положила трубку, освобожденно вдохнув свежий утренний воздух, и улыбнулась теплому восходу, озолотившему края небосвода.

Сегодня небо было чистое, ясное, с мягким серебристо-серым отблеском последних рассветных лучей и крупными перистыми облаками, виднеющимися у далекого горизонта и ограждающими небо, словно белым воздушным заборчиком, от своих серых грозовых сородичей.

Последние афтершоки и все. Стало спокойно.

Вот и все, теперь мне больше нечего ждать – нужно лишь начать строить новую жизнь. Нет, не новую жизнь! Я буду жить по-старому, среди привычных и любимых людей, без потрясений и прочих глупостей. Конечно же, я больше не буду верить в любовь и глупые легенды, просто буду ждать человека, с которым мне будет уютно и комфортно.

А Кей – на нем ведь не сошелся свет клином. Я пока что люблю его и не смогу освободиться за одно мгновение или даже за один день от его образа, прочно засевшего в моем сердце. Я подожду, и когда-нибудь

он исчезнет сам, размоется или растает – как ему будет удобнее. Максима я перестала любить, так же будет и с Антоном.

Жаль все-таки, что я не смогла как-то сильно, по-особенному отомстить ему. Совсем не так я представляла себе это его объяснение и свою реакцию. Я должна была кричать и матерно посылать его на все стороны света вместе с доброй половиной его родственников по матушке, но ничего из этого я не сделала, спокойно отреагировав на его признание. Хотя какое это признание? Так, очередная ложь, новый виток игры. Хочется, конечно, верить, что я дорога Кейтону, но, учитывая все случившееся, – не могу. Доверия он не заслуживает.

Я еще раз глотнула воздуха и закрыла окно. Тут же заиграл сотовый. Я со спокойной душой отклонила новый звонок Кея, а затем и все последующие. И чего он звонит? Что ему надо? Я ведь ясно сказала ему, что он не нужен мне со своими идиотскими играми.

– Что ты тут разоралась на весь дом? Томаса с дебилами заменяешь? – притащилась на кухню растрепанная сонная сестра, шлепая по полу босыми пятками. В пижаме с изображением очередного аниме-мальчика она смотрелась забавно. – Кто это тебе звонит?

– Да так, – улыбнулась я, наблюдая, как она пьет воду прямо из-под крана.

– Возьми уже, – проворчала она. – Надоело. Или отключи.

Как назло в это время пришла еще и эсэмэска – я поняла это по рингтону. Нелька, не стесняясь того, что этическое и юридическое правило о неприкосновенности личной почты стоит нарушать хотя бы в отсутствие адресата, схватила телефон и с выражением прочла:

– «Я сейчас приеду к тебе. Все равно очень люблю».

– Не читай! – отобрала я у нее мобильник.

– Ва-а-а-а! Это кто написал? Антон, да? Как мило! Он прямо сейчас к нам приедет? Да? Да?

– Нет! – рявкнула я.

– Не нет, а да! А он кава-а-ай! Почему даже у тебя есть такой няшный классный бойчик, а у меня одно разочарование и обиды на весь род мужской?

– Не знаю. Найдешь.

– А чего он в такую рань приедет?

– Никто не приедет.

Во мне опять заиграл «комплекс Зайца», прямо-таки кожей чувствуя, что мне нужно убежать от него, не дать себя поймать.

И что. Это новое землетрясение в полуживой пустыне?

Это у тебя в голове землетрясение. Но по фиг на это: беги-и-и!!!

Вот же козел Кейтон – я только что твердо решила начать жить без него, а он, как всегда, все портит, сволочь безрогая. Он что, приедет и будет долбиться в нашу дверь, как пассии Лешки? Представляю, что тогда со мной будет.

Ну что ему надо? Что он хочет? Теперь он знает, как я к нему отношусь, и должен же он оставить меня в покое?

Не хочу с ним встречаться! Что он о себе возомнил? Он имеет права мне докучать? Нет, не имеет! Да кем он себя возомнил?