По ту сторону пропасти

Крестьева Елизавета

И что тогда?.. Петь серенады под её окном, рискуя получить по черепу тяжёлым предметом от рассерженной мамаши?.. Что ж, и на это он готов. Не мог же он столько ждать, найти её и вот так запросто потерять!..

Но тут Нина, донельзя истеребившая пояс платья и обуреваемая тысячей малознакомых ей женских эмоций, вдруг потянулась и взяла его за руку.

Григорий замер. Её взгляд был серьёзным, строгим и в то же время необыкновенно притягательным, а от тепла маленькой крепкой ладони его сердце заколотилось ещё быстрее, хотя это казалось невозможным…

– Ловлю

тебя на слове, Григорий, – сказала она тихо, но твёрдо. – И поправлю – пока мы вместе не решим, что хотим большего. Только вместе. Других отношений я не признаю.

Он серьёзно кивнул. Потом распахнул перед ней дверцу.

Она уселась в сверкающую чёрную машину, чувствуя странное, слегка пугающее спокойствие в душе и расслабленность во всём теле. Как будто происходило что-то очень правильное, но от этого не менее непостижимое и волнующее…

И вот теперь она со странной щемящей ноткой наблюдает, как общаются человек и конь.

Он будет прекрасным отцом, вдруг поняла она отчётливо, пронзительно. Самым лучшим на свете. Ей представилось, как легко он подсаживает в седло вихрастого розовощёкого мальчишку, как буйным восторгом горят детские глазёнки, и в ответ мягко и гордо лучатся глаза отца.

Она провела по лицу рукой, стараясь вырваться из сладкой грёзы, облепившей её, словно тягучая паутина. Григорий, ободряюще улыбаясь, протянул ей сумку. Нина покорно вздохнула, запустила руку внутрь и нашарила пакет с хлебными корками. Боязливо протянула одну коню, стараясь унять трепыхающееся сердце.

Конь потянулся. Её пальцы подрагивали. Григорий затаил дыхание.

Мягкими, бархатистыми, словно шляпки молодых боровиков губами, Раджа нежно прихватил корочку и энергично сжевал, обдав её руку тёплым влажным дыханием. Нину захлестнул трепет и восторг, словно она снова стала маленькой девочкой, когда-то столько грезившей лошадьми!..

– Гришка, – сказала она изменившимся голосом. – Он такой… добрый. Как ты.

И, осмелев, провела рукой по лоснящейся чёрной шее.

– При чём тут я? – спросил Григорий слегка ошеломлённо.

– Я так чувствую, – улыбнулась Нина и расхрабрилась потрогать коню нос. Раджа фыркнул, слегка вздёрнул голову, и Нина осторожно отвела руку, а потом снова погладила бархатные ноздри. – Потому что вы с этим конём одинаковые. Красивые, сильные, добрые. И вы как бы связаны… невидимыми нитями… А, не обращай внимания, – засмеялась она при виде его изумлённой физиономии. – Ты вот стихи читаешь, с людьми их ассоциируешь… а я-то тоже «с тараканами». Я иногда просто… ну как… – она вздохнула, силясь подобрать нужное слово, – «вижу». И почти всегда правду. У меня бывают сны, которые потом сбываются. На человека могу сон посмотреть, если попросит. Людей вижу легко, намерения их могу понимать. Не всегда, правда… – она немного смутилась. – Тебя, например, не очень-то могу понять. Особенно не понимаю, зачем тебе я.

Григорий задумчиво и ласково перебирал пряди конской гривы. Раджа замер и прикрыл глаза, наслаждаясь лаской.

– Я тоже чувствую и вижу людей, –

ответил он, наконец. – Может, не так… мистически, как ты, но ведь у большинства людей довольно примитивные мысли, там и чувствовать нечего. А в тебе… – он прислонился к коню и осторожно глянул на Нину из-под чёлки, – в тебе я вижу дух редкой красоты и высоты. Я впервые встретил такое в женщине…

Нина фыркнула так громко, что Раджа испуганно вскинулся. Григорию пришлось повиснуть у него на шее, успокаивая его присвистом и тетешканьем. Нина попятилась, уткнулась спиной в ограждение.

– Извини, – пробормотала она. – Лошади такие вроде большие, а пугливые…

– Да ничего, – слегка запыхавшись, ответил Григорий, всё ещё крепко сжимая поводья под самой мордой коня. – Просто он к тебе не привык ещё. И к тому же, пора продолжать сюрприз… Катя!.. Выводи Светлую!..

Из длинного приземистого здания напротив, являвшегося загородной частной конюшней, вышла худощавая темноволосая девушка, ведя в поводу великолепную белую лошадь. Когда они приблизились, Нина не сумела сдержать восторженного восклицания и взволнованно прижала руки к щекам…

Это была кобыла с прекрасными грустными глазами, ступавшая спокойно, с внутренним достоинством. Девушка передала поводья Григорию, кокетливо подмигнула ему, повернулась и пошла обратно, игриво покачивая туго обтянутой синими джинсами попой.

Кобыла вдруг фыркнула и будто осуждающе тряхнула гривой. Нина безудержно расхохоталась. Катя обернулась на ходу, одарила Нину отнюдь не ласковым взглядом, и пошла дальше. Нормально пошла.

Григорий усмехнулся в гриву Светлой, похлопал её ласково по холке. Раджа приветственно обнюхал подругу и потёрся о её шею. Светлая чуть вскинулась, но в целом приняла ласку благосклонно.

Нина любовалась, обо всём позабыв… Она и не думала, что в ней может поместиться столько восхищения сразу, оно распирало грудь, лезло наружу восторженными переливчатыми пузырями.

– Гришка! – воскликнула она и как девочка захлопала в ладоши, – я никогда, слышишь, никогда не видела ничего более прекрасного, чем эти кони!.. Душу можно заложить за такую красоту!..

– Не надо душу, – усмехнулся Григорий, изо всех сил стараясь скрыть самодовольство, которое грозило выгнуть ему грудь колесом. Его план-сюрприз, который заключался в трёх немудрёных словах «поразить, восхитить, очаровать» претворился в жизнь с блеском!

– Это Нина, – сказал он кобыле. – А это Светлая Радость – самая красивая лошадь в мире. Она тоже орловский рысак. Будьте знакомы, обнюхайтесь и поцелуйтесь, – пошутил он, но замер в восхищении, когда увидел, как Нина грациозно поклонилась лошади, понюхала гордую лебединую шею, а потом осторожно поцеловала кобылу между ноздрей. И Светлая, которая, как он знал, всегда была себе на уме и могла выкинуть какой-нибудь финт при случае, одобрительно закивала и потёрлась лбом о Нинину руку.

– Вот это да!.. – восхищённо выдохнул Григорий и тоже захлопал. – Она тебя признала! Сразу!.. Нина, я впервые вижу такое! Это же та ещё штучка!..