По ту сторону пруда. Том 1. Туман Лондонистана
Шрифт:
– Да я не о нем, с этим сам разбирайся. Вот этот. Это Джон Фини из МИ-5.
Сзади нам посигналили: светофор переключился на зеленый. Лешка тронулся, а я снова стал перебирать снимки.
– Ты про этого? Про лысого, когда-то блондина? Он здесь главный по всем исламистам?
– Ну. С чего бы иначе нашему египтянину с ним встречаться?
Я задумался. В том, что сотрудник египетской контрразведки, выслеживающий в Англии мусульманских экстремистов, увиделся со своим британским коллегой, ничего анормального не было. Должен ли был Ашраф мне об этом сказать? Тоже нет – я
Понятия не имею, но какая-то заноза в меня еще тогда воткнулась. А сейчас, сидя прикованным в нашем стальном сарае, я и вовсе призадумался на эту тему. Почему нельзя допустить, что Ашраф мою американскую легенду раскусил? Он понял, что я – не тот, за кого себя выдаю, и сдал меня британской контрразведке. Это их страна – пусть сами разбираются с подозрительным субъектом!
3
Люди сделаны из разного материала. Кто-то из мрамора, кто-то из гранита, кто-то из простой глины, но после обжига ставшей благородной терракотой. А он был слеплен из придорожной грязи, которая ничем другим не стала – и это было заметно за сто шагов.
Это я про Рамдана. Мы ждали на встречу Мустафу, а явился он. Прислонился спиной к стене прелестного розового здания «Хилтона» на Бейсуотер-роуд, напротив Кенсингтон-гарденс, ногу согнул в колене и тоже упер в стену. Курит и время от времени небрежно сплевывает в сторону тонкой струйкой. В щелку между передними зубами, как плюющаяся кобра. И сигарету держит с особенным, как он наверняка считает, шиком: не между средними фалангами пальцев, как большинство людей, а у самой ладони зажал ее.
– Так это твой Мустафа? – удивленно и даже с некоторым разочарованием во мне спросил Кудинов. Такси высадило нас в конце Квинс-вэй, и мы сейчас со вполне объяснимой предвзятостью сканировали окрестности.
– Это мой Рамдан. Что-то он сегодня без «узи» гуляет. И не на цепи.
– Что будем делать?
– Что делать? Поговорим с ним.
– Уверен?
– А что нам остается?
Кудинов поправил шляпу и направился к алжирцу. Он действительно весь набор из театральной мастерской на себя налепил, и даже походка у него стала стариковская: неторопливая, нетвердая, какая-то деревянная.
Поняв, что этот достойный джентльмен направляется к нему, Рамдан опустил ногу и затянулся поглубже. Кудинов наклонился – он был на полторы головы выше, что-то сказал и выпрямился, ожидая ответа. Рамдан снова затянулся, прикидывая, как поступить, перехватил окурок кончиками пальцев и щелчком отбросил его через весь тротуар на проезжую часть.
Хорошо, что мы с Лешкой заранее решили, что идти рядом с арабом не стоит. Странно бы это смотрелось: седой аристократ и какая-то шантрапа из пригорода. Так было бы в случае Мустафы. А Рамдан-то и вовсе выглядел как Мэкки-Нож. Так что открывал шествие пожилой джентльмен, а за ним шагах в двадцати шел алжирец. Думали мы, думали, но со стороны это все равно выглядело как прелюдия к уличному ограблению.
Я убедился, что хвоста за Рамданом нет, и быстрым шагом нагнал их на боковой аллее парка. Адская парочка мирно устраивалась рядом на свободной скамейке. Я садиться не стал: остановился
– Что? – с вызовом спросил алжирец.
– Я от тебя хочу это услышать. Где Мустафа?
– Он не придет. И вообще, отвяжитесь от него. Я это пришел вам сказать.
– Твой брат совершеннолетний, – напомнил я. – И у нас с ним уговор.
Рамдан чуть не вскочил со скамьи, но Кудинов успокаивающе придержал его за плечо. Бережно так придержал, как любящий дедушка слишком горячего внука.
– Предупреждаю, если вы от него не отстанете, я вас из-под земли достану, – чуть сбавив тон, произнес Рамдан и снова с залихватским видом тонкой струйкой сплюнул в сторону. – Вам в голову не приходит, чем он рискует. – Он полез в карман куртки и вынул оттуда пачку сложенных листов А4. – Вот. Он с вами в расчете.
Я взял листы и развернул их. Это были ксерокопии паспортов, штук восемь. Страны разные, но имена и внешность людей похожие: мусульманское пушечное мясо. На всех листах были надписи от руки: даты, номера рейсов, аэропорты назначения – Бейрут, Дубай, Карачи. Первые борцы за веру отправлялись через два дня.
– Если бы Мустафу засекли, когда он снимал эти копии, его бы прикончили прямо там, в мечети, – напористо, почти что выкрикнул алжирец. – А это никаких денег не стоит. Так что я сказал: вот забирайте, и он свое отработал.
Я передал листки Лешке. Он следил за нашим разговором, но поскольку говорили мы по-французски, возможно, понимал не все.
– А про себя ничего не хочешь добавить? – спросил я. Я был по-прежнему в ситуации доминирования: Рамдан сидел, а я нависал перед ним. Какая же мерзкая у него все-таки бородка – под звезду рэпа, но в его случае как у дешевого сутенера.
Алжирец достал сигарету и закурил. Собирается с мыслями. Но в глазах его, когда он поднял их на меня, светился все тот же наглый, презрительный вызов.
– Это вы про вчерашнее?
– А мы с тобой не сто лет знакомы.
– Я хотел догнать вас и вернуть деньги, которые вы дали брату.
Мне вчера показалось, что Рамдан агрессивный, наглый, но не глупый. Не настолько глупый, чтобы меня держать за дурака. Видимо, темно было на лестнице.
– Догнал бы и отдал, – сказал я. – Впрочем, это пустой разговор.
Рамдан выпрямился, собираясь встать:
– Ну, я вас предупредил. Я пошел.
Я остановил его рукой:
– Твоему приятелю вчера в метро очень повезло. Мать его, видно, за него усердно молится. И тебе пока везет – пока ты нам не мешаешь. Но встанешь у нас на пути – и в Йемене тебе не укрыться.
Рамдан удивленно дернулся – не ожидал, что я знаю про его предполагаемый отъезд.
– Посиди, пока мы уйдем, – с той же скрытой угрозой в голосе продолжил я. – Докури спокойно.
Мы с Кудиновым дошли до Бейсуотер-роуд, прежде чем он впервые открыл рот:
– Шакалы же у нас не в Красной книге?
Прямо мысли мои читает!
– Наш египетский друг вчера недвусмысленно предлагал мне разобраться с ним раз и навсегда, – сказал я.
– Но Лао-цзы… – Лешка осекся. – Молчу, молчу.