По ту сторону реки (сборник)
Шрифт:
«Это ничего, – простодушно успокаивает мужчина, – я тоже, представьте себе, не успел научиться…»
Сверху на нас подозрительно смотрит сереющее грозовое небо.
Богатство
Лужа
Поздоровался, прежде кивнув, а затем протянув руку. Попытался улыбнуться. Но губы непроизвольно состроили гримасу. Радость от неожиданной встречи блеснула и померкла в подслеповато суженных глазах, как свет, проскользнувший с улицы в помещение, но внезапно настигнутый на месте, прихлопнутый резко закрываемой дверью.
Как-то враз этот спортивного вида человек осунулся, сгорбился, состарился. Что осталось от него, крепыша-жизнелюба? Внешнее сходство с собою ранешним? Жесты? Походка? Голос? Лицо, округлённое белой бородёнкой, теперь больше смахивающей на щетину?
Старость внезапно овладела им, и он, прежде крепыш, физкультурник и оптимист, почувствовал болезненную усталость и свою сковывающую немощность. Нет, он не собирался ей поддаваться. Но всё происходило помимо его воли. И теперь каждый выход на улицу становился маленьким испытанием самого себя. На выносливость, прежде всего.
По пути следования – большая лужа, морем разлившаяся на проезжей части. Дотянулась и до подъезда его дома. И он, тот мужчина, стальным прутом, подобранным по случаю в собственном гараже, пытался пробить в не растаявшем, крепком ещё льду бороздку для ручейка. Чтобы ненужная вода могла быстрее уходить в люк ливневой канализации.
Занятие развеселило старика, но не успокоило.
Мимо, боясь захлебнуться или утонуть в этой серо-чёрно-фиолетовой жиже, проезжали автомобили.
И вода под их резкими и резвыми колёсами, прибывая, закручивалась, поднималась выше и, захлёбываясь, перекидывалась за береговую наледь, чтобы с покорной обречённостью сползти обратно.
Он смотрел на происходящее, ловя в луже своё отражение, хаотично двигающееся.
Возможно, всё виденное сейчас доставляло ему истинное, сродни мальчуганскому, удовольствие.
…Прошёлся в резиновых сапогах. Шаркнул ногою по водной пене, топнул (с брызгами), чувствуя, как есть, твердь асфальта.
Убедился в чём-то. Уравновесился, что ли…
А над ним, далеко и близко, высоко и ниже не бывает, пофыркивала весна этого года.
Наверное, непоследнего.
Детали
На вырост
Жизнь на вырост. Как одежда большого размера.
Пересменок
За белыми тёплыми северными ночами неизменно следуют тёмные холодные и колючие южные ночи.
Хвороба
Снег слёг с безнадёжностью расхворавшегося человека, чтобы уже не выздороветь, никогда не подняться.
Вечная тяга
Тянет в детство. В далёкие края, где жил когда-то. На свою пыльную улицу. К нашему полуподвалу с тремя окнами, взглядывающими на подобие тротуара. К длинным и широким картофельным полям, к жарким подсолнуховым зарослям. К домикам-мазанкам, с нередко соломенными крышами. К тинистой речке Ворскле, поверхность которой
К малоснежным зимам и жарким летним дням тянусь, как к спасению. К орешникам, высоко в небо забрасывающим свои ветви-уды. К чугунным колонкам: из них мы набирали серебристую холодную воду. Гудящий рынок представляю.
И вблизи его площадь с большим репродуктором на столбе. Деревья: клёны, много клёнов, воображаю себе. А более – высокий дуб на, как тогда казалось, широкой детсадовской территории. Он сбрасывал на землю крупные жёлуди, их так приятно было собирать, доверху набивая карманы.
Вижу своё ДЕТСТВО. Вижу себя, молодыми – родителей, детьми и юными – старшую сестру и младшего брата.
Всё раннее и дальнейшее восприятие жизни, все её разнообразные ощущения, начинались отсюда.
Вкусы и пристрастия, запахи и цвета, отношение к людям.
Этот день, эта ночь…
Шпиль
Прежний шпиль на колокольне музейного сольвычегодского Благовещенского собора был неправдоподобно выгнут.
Накренившись в сторону, зорко всматривался он в окружающую местность, по-стариковски рукой прикрыв глаза от яркого, слепящего и обжигающего надоедливого июльского солнца. Когда-то в это вытянутое железо безрассудно, как шальная птица, неразборчиво стукнулась молния. И бездыханно упала, плюхнулась на холодную и жёсткую землю.
Как поступить?
Приятие и неприятие. Иногда только один шаг, отделяющий настоящий поступок от ненастоящего, показушного действия.
Красные строки
Согласитесь, нечасто даже красным стержнем пишутся прекрасные строчки!
Выбор
Выбор – всегда уход внутрь себя. Испытание и искус. Горячечность соблазна и липкий, холодящий, пронизывающий насквозь, унижающий страх.
Одно и другое
Бессонница и бессовестность – две вещи, вольно или невольно, но неизменно проистекающие друг из друга.
Как что-то близкое. Как из чего-то фактурно-производное.
Как длительно-затяжная, трудно поддающаяся излечению болезнь.