По ту сторону синих гор
Шрифт:
Присутствующие на празднике манны в предвкушении расступились, образуя широкий круг, а затем стали звонко хлопать в ладоши, задавая хлопками определённый ритм.
Что-то подобное я видела на нашей с Бьёрном свадьбе, только сейчас танец мужчин был более масштабным и зрелищным. Они двигались сплошной живой цепью, которая то извивалась змейкой, то закручивалась спиралью, то соединялась в кольцо. И при этом мужчины, не размыкая объятий, приседали, подпрыгивали и выбивали ногами такую непостижимую дробь, что от восторга
Сейчас, зная, что кайгены наполовину звери, я понимала, откуда в них эта грациозность и гибкость, позволяющая так свободно двигаться их мощным телам. И всё же наибольшее удовольствие я получала, глядя на лихо отбивающего каблуками ритм Бьёрна. На его извечно хмуром и суровом лице сейчас играла широкая улыбка, от которой я не могла отвести взгляд. Она преображала кайгена до неузнаваемости! Неожиданно делала молодым, красивым и счастливым. И если бы я не полюбила мужа раньше, то наверное влюбилась бы в него сейчас.
Голос Горда Четвёртого заставил меня вздрогнуть и отвлечься от созерцания представления:
– У нас этот танец называется «эрграйд», что на языке древних означает «горная река». Его танцуют только мужчины.
– Так отчего же вы не танцуете вместе со всеми? Вы ведь тоже мужчина. Или дильфарам танцы не положены?
Кажется, мне не очень удалось скрыть мелькнувшую в голосе досаду. Я бы предпочла видеть правителя кайгенов танцующим, чем вновь донимающим меня своим вниманием.
Горд же не подал вида, что заметил моё недовольство.
– Мне совершенно не чужды развлечения моего народа. Могу тебе показать, как только этот танец закончится и начнётся парный. Потанцуешь со мной, Рейна?
Монархам не отказывают. Я выучила этот постулат с детства, но именно сейчас хотелось плюнуть на правила и сделать так, как подсказывало сердце. Настойчивое внимание дильфара меня уже откровенно пугало.
Задержав вздох, я с неохотой кивнула:
– Потанцую. Только пить очень хочется… Здесь жарко. Вы не могли бы принести мне воды?
Я и не надеялась, что Горд поведётся на банальный приём, с помощью которого у нас на балах избавлялись от излишне навязчивых кавалеров.
Дильфар довольно улыбнулся и, пообещав быстро вернуться, направился к столам, заставленным яствами и напитками.
Я заметалась взглядом по сторонам в поисках укрытия и стала отступать за спины веселящихся и не обращающих на меня внимание гостей. Надеялась, что смогу оставаться там незамеченной Гордом, пока не освободится Бьёрн, и я с его помощью смогу отделаться от притязаний дильфара.
Обнаружив чуть поодаль массивные деревянные колонны, украшающие выход из зала, я решила спрятаться за одной из них. Втиснувшись между ней и стеной, я хотела осторожно выглянуть оттуда, но твёрдая опора у меня за спиной внезапно превратилась в затягивающий зыбучий песок. И прежде чем я успела на это как-то отреагировать, рот мне зажала широкая лапища, а на затылок обрушился крепкий кулак, погружая в бессознательную темноту.
Бьёрн
Чужая территория, чужие запахи повсюду и ощущение постоянного беспокойства где-то глубоко под кожей.
Сейчас ко всем прочим ощущениям добавлялась ещё и злость на Горда. Какого виххардового дерьма его потянуло продемонстрировать мага-ренегата Рейне именно сейчас? Не мог на время праздника спрятать его где-нибудь в дальних палатах?
А ведь их отношения с женой только стали налаживаться! Она начала забывать о своей Эринее, битве, лишившей её магии, и ненависти к кайгенам. Проклятый маг всё испортил одним своим появлением. И оэн больше всего опасался, что поговорив с ним, Рейна пересмотрит своё отношение ко всему произошедшему ранее, посчитав победу при Хель-Тери подлым сговором.
Она ведь не знает, что Бьёрн в обход придуманного магом плана сам открыл проход и провёл по нему войско кайгенов в Эринею на два месяца раньше, навязав и Горду, и магистру свои правила войны. А потому будет считать эту битву бесчестной благодаря предательству эринейца, а самого Хранителя способным на любую подлость, раз уж он не находил в подобном поступке ничего зазорного.
Бьёрн видел мрачную задумчивость в её глазах. И боялся, что вскрывшиеся тайны прошлого испортят всё то хорошее между ними, что удалось обрести с таким трудом. Именно поэтому он стал целовать Рейну, как только они оказались один на один в комнате. Потому что в такие моменты не существовало никаких разногласий и недомолвок между ними. Оставались только мужчина и женщина, которым было невозможно хорошо друг с другом.
Бьёрн самому себе страшился признаться в переполняющих его чувствах. Рейна вдруг как-то незаметно заполнила собой все его пустоты, и он уже не понимал, как сможет жить без неё дальше.
Ему не хотелось делить внимание жены даже с собравшимися за столом гостями. Глядя на неё, Хранитель испытывал дурацкое желание зарыться носом в её волосы, вдохнуть их запах и извозиться в нём до хмельного головокружения. Потом найти её губы и целовать, пока не насытится их сладким вкусом.
У него зудели руки от желания к ней прикоснуться. Но Бьёрн боялся, если дотронется до неё хоть раз, как ему хочется, он опять перестанет быть хозяином своему разуму.
Ему было хорошо и так. Просто от того, что она сидела рядом. Смотрела на него, что-то говорила, пила с ним из одной братины и делила трапезу.
Поэтому когда припёрся эринейский маг, собираясь пригласить Рейну на танец, Бьёрн с трудом смог сдержать раздражение, костром вспыхнувшее в груди.
Если бы не Горд, буквально прожигающий его красноречивым взглядом, и не заверения самой Рейны, что всё в порядке, Бьёрн наверное послал бы магистра куда подальше, и плевать на приличия и то, что тот почётный гость дильфара.