По ту сторону синих гор

Снежная Александра

– Нет, у меня просто не было другого выхода!

Горд стремительно шагнул мне навстречу, выдёргивая из рук Бьёрна и обнимая так крепко, что вырваться из его объятий не было ни сил, ни возможности. 

Едва сдерживаемые слёзы всё-таки хлынули из глаз, и вместе с ними я выплёскивала на Горда все свои обиды, пока он что-то неразборчиво бормотал, целуя мои волосы и утешая, будто маленькую.

– Прости меня, пожалуйста, – наконец выдохнул он. – Если бы в тот день в Хель-Тери ты не пострадала в сражении, клянусь, я бы наплевал

на все наши планы и забрал бы тебя домой. Но ты умирала, а я должен был тебя спасти, чего бы мне это ни стоило. Даже если ты будешь презирать меня за это всю оставшуюся жизнь.

Я подняла голову и шмыгнула носом: 

– Не буду, если ты расскажешь, какой была моя мама.

Горд мягко улыбнулся и ласково погладил меня по голове. 

– Обязательно расскажу. Ты на неё очень похожа. И характером, и лицом. У нас с тобой теперь будет очень много времени на душевные разговоры. Правда?

Соглашаясь, я кивнула, и Горд нехотя отпустил меня, указав Бьёрну:

– Отведи её в халле. Ей действительно нужно отдохнуть и прийти в себя. Завтра обо всём поговорим. Хорошо? – с надеждой посмотрел он уже на меня.

– Хорошо, – ответила я, а уходя с Бьёрном, не выдержала и обернулась, обронив на пороге: – До завтра… отец.

На улице вокруг дома Арна собрались почти все эйтары Бьёрна. Впервые за время жизни в Сивильгарде я чувствовала, как рада всех их видеть и ощущала ответное беспокойство кайгенов за меня. Оно читалось в распахнутых глазах Идена, тревожном взгляде Волса, нахмуренных бровях Харва, и даже маленький Скъёльд всем своим напряжённым видом выказывал своё неравнодушие к моей судьбе.

Именно в этот момент я окончательно поняла, что обрела настоящий дом и огромную семью. Хотя до сих пор не могла поверить, что, оказывается, всегда была частью этого мира.

Нас проводили до самого халле, и Бьёрн, спровадив по своим комнатам всех его обитателей, выбежавших нам навстречу, поднял меня на руки и понёс в мансарду.

Я ничего так в жизни не хотела, как остаться сейчас с мужем наедине. 

Он осторожно поставил меня на ноги, ласково поцеловал в лоб и мягко сообщил:

– Сейчас нагрею тебе воды.

– Не уходи, – остановила его, поймав за руку.

Комнату освещал лишь яркий свет луны из окна, но даже в полумраке мне были хорошо видны следы усталости и пережитой тревоги на лице мужа. Я понимала, что сейчас творится в его душе, и точно знала, что он винит себя в гибели женщин, на которых был женат.

– Ты как? – спросила, всматриваясь в его глаза.

Бьёрн молча опустил взгляд, и я нежно погладила его по щеке.

– Это не твоя вина! 

Муж тяжко вздохнул и хрипло произнёс:

– Если бы я на них не женился, они бы все были живы.

– Ты не можешь нести ответственность за чужое безумие.

– Арн действительно меня предупреждал. Он накануне нашей с Алвой свадьбы раз

десять ко мне приходил и твердил одно и то же: «Она не твоя судьба!» А я прогнал его и приказал эйтарам близко не подпускать шайгера к моему халле. Я виноват…

Привстав на носочки, я обняла мужа за шею и поцеловала в губы.

– Не смей так говорить! Твоей вины нет в том, что ты хотел быть счастливым. И я тоже не виновата, что судьбе было угодно привести меня к тебе такой ценой!

Бьёрн вдруг обхватил ладонями моё лицо и стал целовать его жарко и неистово, словно просил за что-то прощения.

– Спасибо, что спас меня, – задыхаясь, шепнула в его губы.

– Ты не представляешь, как я испугался, – впервые признался в своей слабости кайген, и я прижалась к нему крепко-крепко, желая изгнать остатки страха из его души.

– Как у тебя получилось добраться до Эдерхейда так быстро?

– Сам не знаю, – хмыкнул Бьёрн. – Я просто шёл на твой зов, не чувствуя ни преграды, ни расстояния. Как если бы шёл на зов самой Ирридэль.

Я виновато закусила губу и спросила:

– Сердишься на меня из-за Къярваля? 

– Ты сказала, что он тоже твоя семья. Я принял твою позицию, – уклончиво ответил супруг и тут же включил прежнего Бьёрна-медведя: – Но это не значит, что я с ней согласен!

Даже не сомневалась в подобном отношении мужа к своему поступку.

Мягко улыбаясь, я попыталась оправдаться:

– Къярваль никогда больше сюда не придёт. Он не причинит мне зла и не позволит это сделать никому другому.

– Тебе, может, и нет, но нет никаких гарантий, что он со своими прихвостнями не появится где-то в другом клане Сивильгарда!

– А знаешь, – вскинулась в ответ на это. – Кажется, я поняла, зачем ставшие виххардами кайгены приходят именно за женщинами. Им нужны не все подряд, а лишь те, с которыми их в прошлом связывали какие-то сильные чувства. Когда Къярваль меня коснулся, он снова стал собой прежним.

Ты говорил, что в виххардов превращаются кайгены, которые уходят на тёмную сторону, впускают в свою душу ненависть, злобу, жестокость – всё то, что подпитывает в кайгене зверя и убивает в нём человека. Так вот, женщины – это светлая сторона, потому что привязанность и любовь к ним возвращают виххардам их человеческую суть. Понимаешь? Любовь и делает нас людьми! Потому что только люди способны на это чувство.

– И что ты предлагаешь в связи с этим открытием? – насмешливо хмыкнул Бьёрн.

Проигнорировав прозвучавший в его интонации скепсис, я самоуверенно заявила:

– Пока ничего, но обязательно что-нибудь придумаю!

– Не сомневаюсь, несносная женщина, – пробурчал Бьёрн, прижимая меня спиной к своей груди и замирая вместе со мной возле окна, за которым лёгкими пушистыми хлопьями мягко кружил снег.

Он устилал девственно– белым покрывалом землю, и в душе моей сейчас было так же чисто и светло.