По ту сторону сновидения. Технология трансформации
Шрифт:
На этом уровне сновидения мы осуществляем свою активность в пространстве, повторяющем мир бодрствования. Мы гуляем по дому, выходим на ночную улицу, изучаем окрестности. Здесь можно летать и проходить сквозь стены, встречать других людей, вступать с ними в контакт, насколько позволяет сила осознания. Формально первый мир второго внимания очень напоминает пространство осознанного сна.
Но различие между состояниями на самом деле весьма и весьма существенно.
В первом мире второго внимания пробуждается тело сновидения. Основные каналы энергообмена активны и контактируют с внешними полями, что, с одной стороны, позволяет воздействовать на воспринимаемые пучки эманации, а с другой стороны — позволяют пучкам эманации воздействовать на сновидящего. В люцидном
Энергетическое сновидение — это «сновидение магов». Здесь могут происходить самые удивительные вещи, включая те эффекты, которые принято относить к парапсихологии. Все, что происходит в энергетическом сновидении, может иметь последствия в бодрствующей жизни. Связь между событием в сновидении и событием наяву чаще всего непрямая, превращенная, но она всегда имеет место. При должном количестве энергии через такое сновидение можно исцелить или, наоборот, нанести вред. В энергетическом сновидении вас даже могут убить.
В энергетическом сновидении практик входит во взаимодействие с бесчисленным потоком объемных структур. И только незначительная их часть воспринимается тоналем как более или менее искаженная реплика мира первого внимания. Структуры, объем которых значительно превышает любой из пунктов инвентарного списка тоналя, транслируется осознанию через архетипы.
Как известно, энергетическая Реальность не делится на «внешний» и «внутренний» миры. Поэтому то, что Юнг и его последователи относят к содержаниям коллективного бессознательного, становится представлением (репрезентацией) мирового Бытия в человеческой психике. Эти «формы» (энергетические феномены) не могут игнорироваться тоналем, поскольку они чрезвычайно актуальны для воспринима-теля. Обычно они отражают важнейшие характеристики окружающего энергетического поля или непосредственно указывают на экзистенциальный статус сновидца. В данной ситуации тональ не может обойтись без архетипических образов.
В юнгианском смысле архетип рассматривается как «статическая конфигурация или динамическое событие в психике, обладающее трансиндивидуальным характером и качеством универсальности». Что касается энергетического сновидения, как правило, архетипы относятся к резервуару архетипических структур, общих для всего человеческого вида. Они исполняют функцию «символического языка», с помощью которого тональ пытается донести до сознания то, что не может передать иными образными средствами.
Разумеется, «архетипы», о которых рассуждает психология коллективного бессознательного, и «архетипы», о которых говорю я (в контексте энергетического сновидения и энергетической Реальности), — немного разные вещи. Их объединяет универсальность символов, экзистенциальная значимость для человеческого осознания независимо от культурной, национальной или этнической принадлежности, и спонтанная, внерациональная истинность.
Последнее обстоятельство выразительно сформулировал сам Юнг в своей работе «Ответ Иову»: «…Хотя высказывания сознания могут оказаться обманом, ложью и иным самоволием, с высказываниями души этого случиться не может никак: они, указывая на трансцендентные по отношению к сознанию реальности, всегда делают это главным образом через голову. Эти епиа [реальности, сущности] суть архетипы коллективного бессознательного, вызывающие к жизни комплексы представлений, которые выступают в виде мифологических мотивов. Представления такого рода не изобретаются, а входят во внутреннее восприятие — например, в сновидениях — в качестве готовых образований. Это спонтанные феномены, не подверженные нашему произволу, и потому справедливо признать за ними известную автономию» (курсив мой).
Разумеется, конкретное содержание любого архетипа в сокровенной сути своей
Иными словами, в энергетическом сновидении всякий архетип имеет исключительно трансперсональную природу. Он всегда указывает на запредельное. Либо на то, что не могло быть осознано тоналем (натальный и пренатальный опыт, отражение клеточных процессов, метаболизма тканей и органов), либо на то, что лежит за порогом нормального восприятия (энергетическое тело, внешнее поле, пучки и полосы эманации и т. д.).
В энергетическом сновидении архетипизации чаще всего подвергаются те энергетические факты и психические переживания, которые связаны с характером нашего существования, качеством осознания и ориентацией субъекта в полях невоспринимаемых (несобираемых) эманации.
Так, важнейшими в ряду экзистенциальных архетипов оказываются символы свободы и несвободы. Надо заметить, что они встречаются во всяком сновидении, где осознание хоть в какой-то степени пробудилось от непрерывного состояния самозабвения. Однако, именно в энергетическом сновидении представления о собственной свободе или несвободе становятся особенно актуальны. Ведь само это состояние является результатом длительного намерения освободиться от перцептивных и психологических ограничений, созданных описанием мира.
Как именно воплощается архетип несвободы в сновидческом творчестве современного человека? Самый простой символ — замкнутое пространство, из которого нет выхода. Поскольку же несвобода имеет смысл только в своем противопоставлении свободе, символика замкнутого пространства должна сосуществовать вместе с перспективой выхода из него. Пещера, у которой, как известно сновидцу, есть выход — надо лишь найти его. Или лабиринт, или колодец, из которого надо выбраться.
Подобные образы могут ворваться в ткань энергетического сновидения на любом его этапе. Достаточно на мгновение отвлечься от строительства тела сновидения, от делания частных объектов в первом мире второго внимания — и сновидящий оказывается во власти той или иной архетипической конструкции, символизирующей его несвободу. Тональ словно напоминает ему о могуществе сил, удерживающих его форму в неизменном положении ограниченного, смертного существа. Иногда символы приобретают вполне выраженный биологический подтекст — пещера, лабиринт или колодец могут иметь упругие и даже пульсирующие стенки, покрытые слизью, что не может не ассоциироваться с пренатальной памятью о прохождении через родовой канал. Оказавшись в тупике, сновидец обнаруживает, что стены смыкаются. Поддавшись панике, он может испытать давление либо нечто подобное удушью.
Более развернутая и интересная репрезентация экзистенциальной несвободы включает в себя совокупность «социальных» образов. Самый распространенный их них — та или иная форма пленения: темница, тюрьма, концлагерь и т. д. Если сновидящий на пути усиления осознания находит множество преград разного свойства и качества, его тональ предоставляет ему сложную картину, где участвуют различные персонажи — как известные ему, так и безымянные. Например, он видит себя в тюрьме, его окружают надзиратели, а иногда и другие заключенные. Он видит разнообразные устройства, символизирующие преграду (силу, не допускающую его освобождения) — специальные вышки, решетки, рвы, толстые тюремные стены и т. д. Побег, избавление — общий мотив данного архетипа. Из лабиринта, пещеры, колодца надо выбраться, из тюрьмы — сбежать.