По ту сторону занавеса
Шрифт:
Между тем китаец из Гонолулу поражал всех своей любезностью.
– Для меня эта встреча подобна набату колокола в ночи, – произнес он, приветствуя Джил Морроу низким восточным поклоном.
– Слушайте, Рэнкин, – улучив минуту, укоризненно шепнул Барри Кирк журналисту, – а вы ведь наверняка знали, кто такой, вернее такая, Дж. Морроу на самом деле. Вы нарочно меня не предупредили.
– Я не удержался от того, чтобы преподнести вам небольшой сюрприз. Согласитесь, в жизни не так много подобных приятных моментов.
– Спасибо, мистер Кирк, за то, что вы пригласили меня, – сказала гостья,
– Для вас, мисс Морроу, я всегда найду свободное время. И потом, я с юности одобрял эмансипацию женщин.
– Значит, вас не шокирует, что я выбрала такую профессию?
– Ничуть.
– А вы, мистер Чан? Мне хочется знать ваше мнение.
– Великий Конфуций когда-то изрек: «И озеро, и отраженная в нем луна, и ветка ивы по-своему правы», – промолвил китаец, на лице которого нельзя было прочесть никаких эмоций.
– Ваши слова по-восточному уклончивы, – улыбнулась мисс Морроу. – А как скоро вы планируете вернуться на Гавайи?
Лицо китайца, до сих пор абсолютно бесстрастное, расплылось в счастливой улыбке:
– Завтра в полдень я покину Сан-Франциско и отправлюсь в свой любимый Гонолулу.
– То есть вы спешите домой? – продолжала расспрашивать молодая особа.
– Я на континенте вот уже три недели. В свой долгожданный отпуск мне по воле Провидения пришлось совершить эту дальнюю прогулку. Но теперь все близится к благополучному завершению. Как говорили древние, каменный дождь в родном краю лучше золотого на чужбине.
– Представляю себе, как вы соскучились по дому, – посочувствовала Джил Морроу.
– Есть причина, побуждающая меня стремиться в Гонолулу быстрее горного орла: скоро я стану счастливым отцом.
– У вас родится первенец? – вступил в беседу мистер Кирк.
– В одиннадцатый раз моя обожаемая супруга делает мне такой подарок.
– Вот как! Получается, подобная ситуация для вас не внове, – заметил Билл Рэнкин.
– Такие вести не теряют новизны, – возразил Чарли Чан. – Но моей недостойной персоне и так уделили слишком много внимания, хотя сегодня мы собрались здесь в честь знаменитого мистера Фредерикса.
– Господа, – оживился репортер, – мне пришла в голову замечательная идея устроить эту встречу. Дело в том, мистер Чан, что ваши с мистером Бруком взгляды на расследование преступлений во многом совпадают, но кое в чем они расходятся: по ряду вопросов у сэра Фредерикса есть оригинальная концепция.
– Я исхожу лишь из собственного опыта, – произнес бывший начальник отдела по расследованию убийств Скотланд-Ярда. – Важно постичь человеческую натуру, не так ли, мистер Чан? От вас, как я наслышан, редко отворачивается удача?
– По словам великого Конфуция, для мудреца удачно любое стечение обстоятельств. Но это не про меня. Я – обычный человек.
– Нет, вы вовсе не обычный! – горячо возразил Рэнкин. – При чем тут обстоятельства, если вы умеете управлять ими?
– Неужели в вас нет ни капли честолюбия? – вмешалась мисс Морроу, до сих пор хранившая молчание. – Признайтесь, мистер Чан!
– На моей родине считают, что не стоит желать большего, чем тебе необходимо, и не надо ограничивать себя,
– Все это очень познавательно, – заметил мистер Кирк. – Сэр Фредерикс, меня чрезвычайно интересует вот какая вещь. Детективы у вас в Скотланд-Ярде предпочитают идти по следу, оставленному определенной уликой, так ведь?
– Совершенно верно, мы придерживаемся такого метода. Однако, случись неудача, нас же за это и критикуют нещадно. Так было, например, с делом Хилари Хальта.
– Извините, но далеко не всем здесь присутствующим понятно, о каком деле идет речь.
– Я и сам предпочел бы забыть о нем, мистер Кирк, – ответил сэр Фредерикс. – Но шестнадцать лет назад меня назначили начальником следственного отдела, и убийство Хальта стало первым серьезным делом, которое я расследовал в новой должности. Признаюсь, эта загадка так и осталась неразгаданной. Вашим гостям о ней неизвестно, поскольку многие из них тогда были еще детьми.
– Так изложите нам суть проблемы хотя бы вкратце, – попросил Билл Рэнкин.
– Охотно, – кивнул сэр Фредерикс. – Хилари Хальт служил в юридической фирме, клиентами которой являлись в основном представители высшего общества. Он помогал им решать проблемы личного, даже интимного характера. Из опасения, что кто-нибудь завладеет этой конфиденциальной информацией и начнет использовать ее в целях шантажа, Хальт не вел никаких официальных записей.
Шестнадцать лет назад в январе ночной сторож обнаружил Хальта лежащим в кабинете с пулей, застрявшей в черепе. Комната была ярко освещена, окна наглухо занавешаны шторами. Повсюду идеальный порядок за исключением одной странной детали: ботинки убитого стояли на столе, сам же он был обут в бархатные домашние туфли с узором – незадолго до этого он получил их в подарок во время приема в китайском посольстве.
Я так и не понял, что означали эти туфли, но сохранил их на память об этом необычном деле. Сейчас они тоже при мне, не хотите ли взглянуть?
– Да, покажите, это так интересно! – воскликнула Джил Морроу.
– А что вы думаете по этому поводу, мистер Чан?
И без того узкие глаза китайца превратились в две крохотные щелочки.
– Сэр Фредерикс, – произнес он, – вы мысленно ставите себя на место преступника?
– Это неплохой прием для детективного романа, но на практике он далеко не всегда применим.
– Тот, кто убил Хальта, вовсе не глуп. Он подсунул вам эту улику, чтобы вы сразу за нее ухватились и следствие оказалось в тупике.
Фредерикс Брук оторопело уставился на полицейского из Гонолулу.
– Очень удачная мысль, – наконец вымолвил он. – Вполне достойная ваших соотечественников из китайского посольства.
Сказав это, сэр Фредерикс демонстративно принялся за десерт. Все замолчали, деликатно давая важному гостю успокоиться и отдохнуть. Исключение составлял лишь Билл Рэнкин, которому не терпелось собрать материал для своей сенсационной статьи.