По ту сторону зеркала
Шрифт:
На пороге стоял Люпин, одетый, что называется, «с иголочки». Бодрый, благоухающий, в модной кожаной куртке.
Мари сонным недовольным взглядом посмотрела на него и начала закрывать дверь — слишком уж они не сочетались в данную секунду — но Тед проворно подставил ногу в проём.
— Ай-ай, мисс Уизли… Вчера было продолжение банкета?
Он смотрел на Мари с иронией. Как же её это раздражало! Только она приготовилась выдать ему длинную тираду о том, что по его — его! — вине ей пришлось придумывать себе занятие, что девчонки решили устроить просмотр магловского
— Мы кино смотрели, Тед, ты не думай!
— У меня выходной, — продолжал он, словно пропустив реплику Джесси мимо ушей и сосредоточив всё своё внимание на Мари. — Выходи, погуляем. Я жду внизу.
Она пожала плечами, всем видом демонстрируя напускное равнодушие, и направилась в свою комнату.
— Да, кстати, — Тед окликнул её, словно что-то вспомнив, — выходи в этих шортах. Мне нравится, как твои ноги смотрятся.
Мари застыла на месте от такой наглости и хотела развернуться, чтобы врезать Люпину, но он уже успел закрыть дверь с той стороны.
*
Спустя целых полчаса (она нарочно потянула время с целью вывести Теда из себя, но в итоге только сама ещё больше завелась) Мари вышла из дома. Люпин сидел на скамейке напротив подъезда, развалившись так вальяжно, как будто это была не деревянная скамья, а мягкий, удобный, поставленный здесь именно для него диван. По его не совсем вежливой и не совсем просьбе, в джинсовых шортах и белой футболке, Мари решительно и угрожающе зашагала в его сторону. Последней каплей, переполнившей чашу её терпения, стало осознание того факта, что он оценивающе её разглядывает. Подойдя вплотную, она в сердцах стукнула ногой по ни в чём не повинной скамейке и воскликнула:
— Люпин! — она впервые назвала его по фамилии. — Меня это достало!
— А что такое? — с лёгкой ухмылкой спросил он.
— Во-первых, я не пила ни вчера, ни позавчера! Уясни себе это: я не пью!
— Совсем? — он иронично поднял бровь.
— Спиртное! — казалось, Мари кричала на весь двор. — Во-вторых, нечего на меня так пялиться! Я тебе не метла в магазине!
— И что же у нас в-третьих? — снова ухмыляясь, спросил он.
— Какого чёрта ты меня перебиваешь?! — она вся кипела от гнева. — В-третьих, зачем ты мне сказал это вчера? Чтобы подразнить? Такими словами не шутят!
Люпин молча схватил Мари за талию и притянул к себе. Она отчаянно вырывалась, но он усадил её на колени и, крепко держа, закрыл ей рот горячим поцелуем. Она ещё была в ярости, но от прикосновения его губ чуть не задохнулась от блаженства. Они ведь не целовались после того, первого, раза, и Мари так хотела это повторить… А Тед как всегда всё продумал.
— Во-первых, — хрипло сказал он, с трудом оторвавшись от неё, — я знаю насчёт спиртного — навёл справки. Во-вторых, ты могла бы и не одеваться так, но всё же послушалась меня. Мне нравится на тебя смотреть, потому что от своих слов
Учащённое дыхание понемногу замедлялось. Мари заворожённо выслушала его, потом протянула руку и коснулась кончиками пальцев его лица.
— Я люблю тебя, Тед.
— Я знал, — он торжествующе улыбнулся, но Мари было мало такого ответа, поэтому он добавил: — Ты не представляешь, как я счастлив. И, кстати, — он хитро прищурился, — ты такая привлекательная, когда бесишься.
— Неужели? — Мари спрыгнула с его колен. Всё-таки они находились на улице, где были и другие люди, и сидеть в такой сомнительной позе было как-то неприлично.
— Пойдём погуляем, а то выходной зря проходит, — Люпин сделал акцент на слове «зря».
— О, а у тебя бывают выходные? Но ведь вымогать деньги и пытать преступников — постоянная работа, разве нет?
— Детка, ещё одно слово, и я за себя не ручаюсь, — он схватил её в охапку и приготовился трансгрессировать. — А по поводу пыток — таких уродов не надо жалеть.
— Но ведь максимум, что он мог сделать — это украсть сумку!
— Ты не видела со стороны, как он на тебя смотрел. У таких вообще мозгов нет.
Мари замолчала, мысленно ещё раз благодаря Люпина за спасение.
========== 5. Любовь и опасность ==========
Весь день они бродили по солнечным улицам и тенистым паркам, взявшись за руки, и Мари казалось, что она самый счастливый человек на свете. Когда солнце стало клониться к закату, они присели на скамейку под раскидистой ивой на набережной Беверли-Брука (1).
— Расскажи мне о своей семье, если несложно, — робко попросила Мари. — Ты упоминал только отца, и я кое-что разузнала о нём и твоей маме… Мне жаль.
— Ничего страшного, — как-то уж слишком небрежно отмахнулся Люпин. — Уже много лет прошло. Родителей я совсем не помню, мне не было ещё и месяца, когда они погибли. Меня воспитала бабушка, одна из трёх сестёр Блэк — думаю, ты наслышана об этом семействе.
— Конечно. Они из тех самых «священных двадцати восьми», как и предыдущие поколения нашей фамилии. Правда, теперь всё так перемешалось… Мой папа женился на полувейле, дядя Рон — на маглорождённой, тётя Джинни вышла замуж за твоего начальника-полукровку.
— Да уж, — усмехнулся Люпин. — Да и мы с тобой не пойми кто. Ты — на одну восьмую вейла, а я унаследовал от матери способности метаморфа.
— Ты?! — ошарашенно воскликнула Мари, не веря своим ушам. — С ума сойти! Никогда в жизни не встречала метаморфов, только в книгах о них читала. Но почему ты никогда не меняешь внешность? У тебя всегда тёмные волосы и серые глаза…
— Ну я ведь нравлюсь тебе таким, — самоуверенно заявил Люпин с широкой улыбкой и, не дав Мари вставить и слова, добавил: — К тому же, я научился неплохо контролировать свои эмоции, а именно они и есть причина перемены цвета волос и глаз. Но, знаешь, ты верно подметила. Эта серость начала мне надоедать — похоже, пора менять облик, всё равно от моего молчаливого траура никому не лучше.