По велению сердца
Шрифт:
– Прости, — вконец смутилась Хоуп. — Я не хотела задевать за живое. — Она была в панике, но юноша по ту сторону стола даже не казался расстроенным. Он давно привык к Финну и его причудам, а судя по всему, фантазии были в их числе.
– Поэтому он и писатель хороший. По-моему, он и сам верит в свои выдумки, для него сказанное слово равносильно факту. Другое дело, что для всех остальных это не так. — Майкл говорил с непривычной для своего возраста рассудительностью, и Хоуп невольно подумала, что бабушка с дедушкой хорошо потрудились, воспитывая внука. Юноша был здоров, доброжелателен, выдержан — и не благодаря Финну, как выясняется, а вопреки ему.
– Значит, ты рос у маминых родителей? —
– Когда мне было семь, — ответил Майкл невозмутимо, чем сильно удивил Хоуп. Хорошо, хоть это оказалось правдой, а все остальное о его детстве — сплошные россказни. И тут ей кое что пришло в голову.
– А знаешь, Майкл, если ты не против, хоть я и ненавижу секреты, давай не скажем папе о нашем разговоре, чтобы не ставить его в неловкое положение, хорошо? И я не хочу, чтобы он на тебя рассердился. — Однако сама она очень расстроилась, и было отчего. Наврать о собственном сыне — вот что ее больше всего возмутило. Детство, юность, их отношения… Она не понимала, зачем Финн это сделал, и не представляла, как ей теперь быть. Не хотелось загонять его в угол, но расставить точки над «i», видимо, придется. Майкл с легкостью с ней согласился.
– Это уже не в первый раз, — продолжал он. — Отец всем говорит, что это он меня воспитал. Наверное, стыдно признаваться, что все было наоборот и он меня почти не видел. Точнее, видел очень редко. — Хоуп была согласна, но от этого ее тревога не проходила. — Вы не волнуйтесь, со мной все в порядке, я ему ничего не скажу.
Вскоре вернулся Финн, он лучезарно улыбался. Хоуп посмотрела на него так, словно видела впервые, но быстро одернула себя и встала его поцеловать. Теперь она знает, что он ей лгал, и они не смогут ладить по прежнему, пока он не объяснится.
Вечером они втроем отправились ужинать в местный паб, где за кружкой пива Финн завел разговор о намечающейся свадьбе. Майкл кивнул и, казалось, порадовался за них, но был как-то рассеян. Он явно симпатизировал Хоуп, но как на самом деле он относился к отцу? Получается, что Финн с сыном едва знали друг друга, если Майкл сказал ей правду. А оснований не верить ему у нее не было, он говорил абсолютно искренне. Один из них двоих точно лгал, и у Хоуп было сильное подозрение, что это Финн.
Он не пригласил сына на свадьбу и даже не сказал о сроках, впрочем, дата действительно еще не была назначена. Но Хоуп хотела, чтобы небольшой праздник в узком кругу все же состоялся — только самые близкие друзья и, разумеется, сын жениха. И тут до нее дошло, что Финн в самом деле решил обойтись без гостей. Как и говорил ей. Но вслух Хоуп ничего не сказала. Она вообще в этот вечер была молчалива, и они с Майклом избегали смотреть друг другу в глаза. Назавтра, прощаясь, она обняла его и поблагодарила за приезд.
– Надеюсь, ты теперь часто будешь у нас бывать, — от души пожелала она.
– Договорились, — вежливо кивнул Майкл и поблагодарил ее за гостеприимство. Потом Финн повез его в аэропорт, а Хоуп попыталась разобраться в своих наблюдениях. Визит Майкла был больше похож на встречу двух приятелей, чем на встречу отца и сына. В их разговорах не было ни воспоминаний, не назывались имена близких людей и знакомых. Учитывая то, что она вчера узнала, оставалось только удивляться, что Майкл вообще приехал.
Она была погружена в свои мысли, когда вернулся из аэропорта Финн. Хоуп встретила его ледяным молчанием. Финн заметил ее состояние и спросил, в чем дело. Она хотела было промолчать, но потом решилась на откровенность. Ей нужно знать, зачем он все это сочинил. Ведь она собирается жить с ним и хочет знать, что он ей не лжет, и вот теперь выясняется, что все совсем не так.
–
– Я знаю, Хоуп. Я тебе солгал. — Финн не стал изворачиваться, а сразу признался. — Мне было очень стыдно. Когда ты мне рассказывала про Мими, я видел, какая ты прекрасная мать. И я боялся, ты не поймешь, если узнаешь, что я спихнул сына тестю с тещей. Но я сделал это для его же блага. — Финн сел и обхватил руками голову, некоторое время он молчал, а потом поднял на нее глаза. — Я просто не мог его растить! Я не был к этому готов и понимал, что не смогу дать ему то, чего он заслуживает. Его бабушка с дедушкой — хорошие люди, и они его очень любили, поэтому я и отдал Майкла им. Они грозили, что будут судиться за внука, а мне не хотелось судебной тяжбы, не хотелось мучить ребенка разбирательствами, вот я и уступил. Для меня это был трудный шаг, но в конечном итоге, думаю, для мальчика так было лучше. Он прекрасный парень. Старики отлично справились. — Он смотрел на Хоуп как побитая собака. — Я боялся, если расскажу тебе, ты оставишь меня, а я бы этого не перенес. — Он притянул Хоуп к себе. — Я лишь хотел, чтобы ты меня любила, а не осуждала.
– Ну почему ты не рассказал мне правду? — спросила она. — Тебе не нужно добиваться моего одобрения! Ты можешь говорить мне правду, какой бы горькой она ни была. Я бы все поняла, ведь тебе было сложно одному растить ребенка. — Она знала людей, которым это удавалось, но понимала, что Финну — такому, какой он есть, — это было не под силу. Огорчало ее одно — он не был с ней откровенен, боясь, что она его оставит. — Я люблю тебя, что бы ты ни натворил. Я тоже делала в жизни ошибки.
– Не думаю, — возразил Финн, не выпуская ее из объятий. Он прижался лицом к ее животу и немедленно сменил тему: — А какой у нас сегодня день? — Хоуп рассмеялась. В последнее время он педантично следил за ее циклом, но теперь ей стало понятнее стремление Финна иметь ребенка. Детство Майкла прошло вдали от него, и Финн наверняка скучал по сыну. Хоуп жалела Финна и была готова простить ему все. Тем более что теперь, она видела это, он искренне раскаивался в своем обмане.
– Можешь обещать мне одну вещь? — спросила Хоуп, и Финн напрягся. — Какова бы ни была правда, не скрывай ее. Правда всегда лучше лжи. — Он кивнул. — Одна-единственная ложь может разрушить отношения, а я этого не хочу.
– Я знаю. Ты права. Я вел себя как последний трус. — Он уже дважды ей солгал, в первый раз — про дом, и сейчас — про Майкла, и оба раза — из за того, что боялся признаться. Хоуп это было непонятно. Но после разговора с Финном ей стало намного легче. Финна легко было простить, ведь она любила его, любила таким, какой он есть.
Финн еще долго не выпускал ее из объятий.
– Теперь, Хоуп, ты понимаешь, как я хочу иметь полную семью — ты, я и наш малыш, которого мы будем растить вместе.
– Может, все таки подождем до свадьбы? — Заикнувшись про свадьбу, она вновь почувствовала разочарование оттого, что Финн не пригласил на церемонию Майкла и по прежнему не собирается приглашать гостей. А ведь она уже сказала о свадьбе Марку, и тот огорчится, если не будет присутствовать на ее свадьбе, а она — тем более.
– Может быть, я слишком тороплю события, но ведь время работает против тебя, — безжалостно возразил Финн. — Мы, увы, не молодеем.