По воле Посейдона

Тертлдав Гарри Норман

— Суда! — выкрикнул он. — Суда впереди и слева по борту!

В то время как остальные думали только о карфагенских галерах, Аристид по-прежнему продолжал осматриваться по сторонам и теперь указал на юго-восток: там еще один военный флот огибал Ортигию, двигаясь на север с такой скоростью, какую только вообще можно выжать из гребцов.

— Это карфагенцы, которые патрулируют снаружи Великую гавань? — спросил Соклей. — Если да, то почему же они не нападают на нас?

— Откуда я знаю? — Менедем впервые заговорил

раздраженным тоном.

Он, казалось, и впрямь готов был справиться с карфагенским флотом. Но с двумя…

Соклей не верил в то, что они одолеют хотя бы одного противника. Да и сам Менедем небось просто хорохорился. Но дело сейчас было даже не в этом: просто, когда Соклей видел нечто странное, он хотел выяснить, что же это такое.

И он выяснил. Карфагенцы находились в четырех или трех стадиях от груженных зерном судов, когда наконец заметили плотную группу галер на востоке. Соклей услышал крики на грубом финикийском языке. Карфагенские военные галеры совершенно забыли о флоте с зерном и повернули носы на восток, готовясь отразить атаку других военных кораблей.

Менедем испустил радостный вопль.

— Это не карфагенские галеры! — крикнул он. — Это корабли Агафокла, идущие из Сиракуз, чтобы нас спасти!

Моряки на борту «Афродиты» разразились приветственными криками.

Они не меньше Соклея страшились грозно приближавшихся к акатосу карфагенских четырех- и пятиярусников и поэтому испытали огромное облегчение, увидев, что тараны вражеского флота повернулись в другую сторону.

Но потом Соклей засомневался:

— Если Агафокл хочет нас спасти, почему его суда не поворачиваются против карфагенских?

Он ожидал, что у Менедема уже готов на это ответ. Соклей и сам не был полным невеждой в морских делах — как и большинство родосцев, — но его двоюродный брат знал на этот счет вдвое больше, чем полагалось человеку его возраста.

Однако Менедем ответил только:

— Не знаю.

Диоклей, без сомнения, знал о море еще больше Менедема, но и он тоже был озадачен.

— Они гребут на север прямо мимо нас, на предельной скорости. Что они задумали?

— Не имею ни малейшего понятия, — проговорил Соклей.

Менедем кивнул в знак согласия.

Флот Агафокла продолжал двигаться на север, выжимая из своих гребцов все, что можно. И опять Соклей услышал крики с двух ближайших карфагенских военных галер. Хотел бы он понимать финикийский язык. Однако вскоре действия карфагенцев стали говорить сами за себя: карфагенцы принялись грести вдогонку за сиракузскими судами, забыв, что только что собирались взять в плен или потопить торговые корабли.

— Их больше заботит Агафокл, чем мы. — В голосе Менедема прозвучала обида.

Но Соклей возразил:

— А разве ты на их месте поступил бы иначе? Те корабли могут сражаться. А торговый флот — нет.

Он ждал, что Менедем

начнет спорить, заявит, что «Афродита» наверняка способна сражаться. Но его двоюродный брат только вздохнул, снова кивнул и спросил:

— Но что делает Агафокл? Зачем уплывать из гавани, где ты в безопасности? Агафокл плывет прочь от карфагенского флота, а не ему навстречу… — Он замолчал, пораженный догадкой.

Должно быть, та же самая мысль одновременно осенила и Соклея.

— Если Агафокл двинется вдоль северного берега Сицилии… — Он тоже не договорил.

Менедем развил мысль:

— Тогда он сможет добраться до Карфагена! Если именно это Агафокл и хочет сделать, он храбрец, да еще какой!

И капитан «Афродиты» восхищенно присвистнул.

— Судя по тому, как карфагенцы гонятся за сиракузцами, они считают, что именно это Агафокл и задумал, — проговорил Соклей.

— Не сомневаюсь, вы правы, молодые господа, — вступил в разговор Диоклей. — По крайней мере, я не знаю, что еще мог бы затевать Агафокл. А этот сукин сын всегда что-то затевает, если хоть половина историй, которые я о нем слышал, правда.

— Верно, — согласился Соклей. — Вспомните, как он позволил своим врагам покинуть полис, а потом ловко избавился от них.

— Этот человек готов на все, не сомневаюсь, — сказал Менедем. — Теперь нам придется проникнуть в Сиракузы без его помощи.

— Полагаю, нас ждут еще большие трудности, — отозвался Соклей.

— Что ты имеешь в виду? — поинтересовался его двоюродный брат.

— Я имею в виду — кто нам теперь заплатит?

— Да, полагаю, это немаловажно, — согласился Менедем.

— Немаловажно? — переспросил Соклей. — Немаловажно? Теперь, когда мы проделали весь этот путь, едва не погибнув и не попав в плен, обещанная плата могла бы послужить лишь скудной компенсацией за страх, которого мы натерпелись. Вознаграждение представляется мне ничтожно малым, но я просто не могу придумать соразмерной оплаты.

— Ты слишком беспокоишься, — ухмыльнулся ему Менедем.

Он потянул за рукоять одного из рулевых весел и толкнул вперед рукоять другого, направив «Афродиту» вперед — в гостеприимную сиракузскую гавань.

* * *

— Разумеется, вам заплатят, — официальным тоном заявил сиракузский командир, когда рабы выгрузили с «Афродиты» мешки с зерном и понесли их по пирсу в голодающие Сиракузы. — Приходите завтра во дворец на Ортигии, и вы получите все до последнего обола. Это обещание Агафокла, и оно будет выполнено.

Он говорил так, будто солнце не встало бы, если бы Агафокл нарушил свое обещание. Менедем задумался: «Интересно, что сказали бы политические враги сиракузского тирана, если бы это услышали?» Но он тут же отогнал досужие мысли: поскольку все враги Агафокла мертвы, узнать это все равно невозможно.