По воле северных богов
Шрифт:
— Как оказалось, может, черт бы его побрал!
— О чем это ты?
— Ах, Аса! Этот дурачок дал обет, что не коснется женщины, пока я не стану его законной женой.
— Эк его завернуло! — озадаченно проговорила добродушная толстуха, а потом начала смеяться.
Девочка на ее руках загукала и зашевелила ручками.
— Аса! Смотри! Она улыбается!
— У нее ямочка на щеке, госпожа. Малышка будет настоящей красавицей.
— Надеюсь, это принесет ей счастье, а не горе…
— Не говори глупостей над
— Хью считает, что ей нужно будет найти кормилицу.
— Он прав. Тебе самой нужно окрепнуть, чтобы следующий малыш тоже родился здоровым.
— Следующий?
— А как же? Пока будешь спать с мужем, будут и детки. Господину нужны сыновья.
— Я не породистая кобыла, которую купили ради здорового потомства! — вскинулась Тир, и Аса успокаивающе положила ей руку на плечо.
— Разве кто-нибудь, а главное сэр Хьюго, так считает?
— Нет. Мне кажется, нет.
— Тогда чего ты бьешь задом, словно ты и, правда, норовистая лошадь? Неужели ж сама не захочешь еще и маленького сыночка, а потом и еще малышей? Уж поверь мне, с ними хоть и много забот, но больше счастья.
На этот раз Тир решила не идти вдоль берегов, а плыть напрямую. Поэтому, как только ладья вынырнула из Балтики в Северное море, обогнув острый зуб Датского полуострова, Тир сразу взяла курс на Англию. Сверяясь со звездами и движением солнца, ладья, направляемая опытной рукой, стремительно приближалась к своей цели. Питер, несколько лет проплававший на галере шейха Богаэтдина, впервые чувствовал настоящее удовольствие от путешествия. Корабль просто покорил его своей быстроходностью, маневренностью, хищной летящей красотой.
— Эх, хороша посудина! — заключил он, наблюдая за действиями рыжебородого рулевого.
— Ее строил настоящий мастер, — внезапно откликнулся бородач, любовно погладив отполированную почти до блеска рукоять огромного рулевого весла. — Госпожа Тир исходила на ней много морей.
— Значит, можно рассчитывать на то, что эта воинственная девица не утопит нас?
Бородач только хмыкнул.
— Откуда она взялась на голову бедолаги? — Питер кивнул в сторону задумчивого Хью.
— Поверишь ли, во всем виноват я.
— Как это?
— Во время одного из набегов я притащил на ладью пленницу. Это была младшая сестра господина Хьюго. Тир привязалась к ней и, решив подарить свободу, отвезла назад в Гилфорд, а там сама увязла словно птичка в патоке…
— Ты хорошо говоришь на моем языке, викинг.
— Моя жена англичанка.
— Тоже, небось, стибрил? — прищурясь поинтересовался Питер.
— Стибрил, — с достоинством подтвердил Эрик. — Уже почти двадцать пять лет назад.
— Говорят, у вас можно иметь и не одну жену…
— Только не с моей Асой, — рассмеялся бородач.
— Да что ж, ты не сладишь с бабой?
— Она как-то побила даже сэра Хьюго, — понизив голос, сообщил
— Похоже, ты гордишься ею…
— А каких бы сыновей воспитала мне какая-нибудь мямля?
— Никогда не задумывался об этом…
— А ты подумай. Пока ветер попутный, время у тебя будет.
— Слушай, а что будет, когда твоя госпожа выйдет замуж? Сэр Хью вряд ли позволит ей как прежде плавать, куда в голову взбредет.
— Ей не сможет запретить никто и ничего, парень. Не тот случай. Только… она сама не захочет расстаться с ним и дочерью. А ладья… Она уже назначила капитана. А что?
— Да, хороша посудина! Хотел бы я сходить на ней куда-нибудь далеко. Мир посмотреть. А то только и видел, что карманы да цепи… Слушай! А поговорю-ка я с Хью, может он за меня похлопочет перед твоей Рысью?
Вопрос решился удивительно быстро. Питеру было поставлено единственное условие — у своих не воровать, хуже будет, после чего он был принят в вольную дружину, впервые за всю свою шебутную жизнь почувствовав, что путь его свернул с извилистого ухабистого проселка на ровную дорогу, ведущую в нужном направлении.
А Гилфорд тем временем опять принимал гостей.
Началось все одним ясным, уже почти по-весеннему теплым февральским днем нового 1195 года, когда на совершенно измученной лошади во двор замка влетел гонец, одетый в цвета королевского дома и, коротко протрубив в рог, воскликнул:
— Король вернулся! Ричард Львиное Сердце снова в Англии и на престоле!
Однако потом вновь наступило затишье, которое продолжалось до двадцатых чисел мая. Нарушено оно было внезапно и совершенно оглушающе. Потом Аса охарактеризовала все это коротко и по-житейски мудро: «Всегда так — то густо, то пусто».
Куини сидела у зеркала, расчесывая свои длинные вьющиеся волосы перед сном, когда в супружескую спальню влетел Гай и, слегка заикаясь от волнения, сообщил, что в замок прибыл рыцарь в сопровождении внушительной свиты и утверждает, что он король Ричард Плантагенет. Округлив глаза, молодая хозяйка кликнула служанку и велела ей срочно вновь одевать и причесывать ее, а после поспешила вниз.
В зале, нетерпеливо постукивая ногой, стоял высокий плечистый рыцарь, полностью облаченный в великолепные рыцарские доспехи. Плащ, небрежно наброшенный на плечи, подметал пол, а шлем, который он держал подмышкой, был украшен перьями и искусной золотой насечкой. Куини в те времена, когда Хью регулярно участвовал в рыцарских турнирах, неоднократно видела короля, который тоже был большим любителем подобных чисто мужских забав. И теперь ей было достаточно одного взгляда. Она присела в глубоком реверансе, так что одно колено почти коснулось пола, и почтительно произнесла: