По воле твоей. Всеволод Большое Гнездо
Шрифт:
Княгиня Марья браку своего любимого сына не противилась, хотя легко согласилась бы с тем, что жениться Константину пока рановато. Жить юной чете надлежало во Владимире, в княжеском дворце им были предоставлены просторные покои, а это значило, что сын по-прежнему останется под крылом матери. И еще княгиню Марью утешало то, что ей нравилась невеста Константина — внучка смоленского князя Романа Агафья. Чем-то она напоминала Марье ее собственную дочь, скончавшуюся во младенческом возрасте Сбыславу. Такая же улыбчивая, спокойная и хорошенькая — как ангелок. Марье казалось, что Константину такая жена очень подойдет.
Сам же юный княжич к своему браку относился
Тем не менее Константин даже с каким-то любопытством отнесся к свадебному обряду. Торжественная поездка в церковь, когда множество знатных и богатых горожан, а также простого люда приветствовали по дороге своего княжича, показалась Константину новым подтверждением его растущей значительности и княжеской власти. Даже невеста, покрытая золотым расшитым покрывалом, была совершенно к месту. И он охотно взял ее за руку, когда потребовалось, и произнес какие нужно слова, глядя в добрые глаза епископа Иоанна, венчавшего их.
На свадьбу сына великий князь позвал рязанских князей, братьев Глебовичей — Романа, Всеволода и Владимира. После смерти брата Игоря они, под присмотром великого князя, сумели не поругаться между собой, а стало быть, не раздражили Всеволода Юрьевича. И теперь он, словно в знак милости, позволил им выразить свое почтение будущему великому князю, а значит, и их, Глебовичей, покровителю и государю. Все они — и старый Роман, неотличимый уже от отца, князя Глеба, каким его запомнил великий князь, и заметно погрузневшие Владимир и Всеволод — рады были такому событию, как Константинов брак. Они привезли богатые подарки: жениху — позолоченный шлем, искусно сделанные нагрудник и поножи, меч в ножнах, украшенный каменьями, а невесте — нарядный убор из золотой парчи и бархата. Привезли, кроме этого, и другие подарки. Хотя — чем они могли удивить великого князя? Лучшим их подарком Всеволоду Юрьевичу и его сыну была их покорность, и они старательно выражали ее на своих широких лицах.
Помимо свадебного пира, нашлись во Владимире дела и для Глебовичей, и для свата великого князя — отца невесты, Мстислава Романовича. Всеволод собрал их в своих покоях, чтобы объявить о приближающейся войне, в которой князьям придется участвовать. В клятвы Ярослава Черниговского верить нельзя, наоборот — если такие клятвы дадены, то надо ожидать прямо противоположного. А значит, Ярослав и Ольговичи в ближайшее время вторгнутся во Владения смоленские, рязанские или даже владимирские — вотчину самого великого князя. И нужно быть к этому готовыми.
Сразу после окончания свадебных торжеств великий князь велел свату своему и Глебовичам возвращаться по домам и там готовиться к военным действиям. Особенно нужно было озаботиться князю Мстиславу Романовичу, так как смоленский князь Давид, престарелый и хворый, вряд ли сможет успешно защитить свою область. Этим придется заниматься Мстиславу.
Вскоре торжества закончились, гости разъехались. А в конце зимы стало известно, что все получилось именно так, как и предсказывал
Мстислав Романович повел войско, чтобы отразить вероломных. С ним вместе шел зять князя Давида, юный сын рязанского князя Владимира Глеб, а также двоюродный брат Давида и Рюрика — Ростислав Владимирович, дорогобужский князь.
Черниговскую рать возглавляли сын Святослава Олег, соединившиеся с полоцкими князьями, Васильком и Борисом Друцким — давними союзниками Ольговичей. Узнав о приближении Мстислава, они оставили грабежи и начали изготавливаться к битве. Выбрали подходящее место — полого возвышавшийся холм, окруженный с трех сторон лесами, в которых легко было спрятать засадные полки. Ожидая подхода смоленских войск, Олег приказал всей своей дружине утаптывать снег перед холмом и на его склоне, чтобы ни кони, ни люди не вязли в сугробах. Несколько дней сотни дружинников, построившись в ряды, топотали по снегу, уминали сыпучий, слежавшийся за зиму пласт, готовили себе путь для быстрого и веселого удара по смоленскому войску.
Но Мстислав Романович, понимая, что у Олега с братией было достаточно времени, чтобы подготовиться к битве, провел свои полки лесами, сумев подойти незамеченным. Он напал на Олега не там, где тот ожидал его, утаптывая снег, а сбоку. Напал внезапно и стремительно, одним ударом смял черниговское войско и погнал его, сам находясь во главе преследующего отряда и рубя бегущих.
Разгоряченному боем Мстиславу не пришло в голову оглянуться и посмотреть, что делается у него за спиной.
А в то время как Мстислав, уже уверенный в победе, готовился полностью уничтожить Олегову дружину, из леса вышел полоцкий засадный полк. Воевода Мстиславов, Михалко, вместо того чтобы ударить на половчан, бросил своих воинов и бежал. За воеводой побежали и остальные — те, кто должен был прикрыть тыл смоленского войска. Отогнав их, полоцкий полк пошел вслед за Мстиславом Романовичем, все еще не помнившим себя в горячке битвы, когда уже многие из его соратников, разглядев опасность, кинулись спасать собственные жизни. Мстислав оказался в самой гуще врагов — спереди черниговцы, сзади половчане. Окинув взглядом поле битвы и увидев, что все его воинство рассеяно и разбегается, стараясь достичь леса, Мстислав понял, что выхода нет, и сдался.
Удалось спастись с остатками смоленской дружины князьям Владимиру Глебовичу и Ростиславу Владимировичу. Они отправились в Смоленск, к Давиду.
Смоленск лежал перед Ольговичами почти беззащитный. Торжествующий Олег, узнав от пленных смоленских воинов о том, что к самому Давиду жители города не испытывают любви и не станут защищать его с отчаянностью, сообщил дяде своему Ярославу в Чернигов, что лучшего времени для взятия Смоленска не будет. Давние притязания Ольговичей на владение Смоленском могли быть удовлетворены.
Ярослав решил взять город сам и, собрав все войско, которое только мог собрать, пошел соединяться с Олегом, чтобы, не отвлекаясь больше на грабежи мелких городишек, взять главную добычу, о какой Ольговичи и не мечтали, начиная войну.
Когда полки Ольговичей соединились, к Ярославу прибыли послы от Рюрика. Они привезли из Овруча крестные грамоты о мире, когда-то скрепленные между Святославом и Ярославом с одной стороны и Рюриком и Давидом — с другой. А также письмо Рюрика Ярославу: «Ты поехал моего брата убивать. Совести не имеешь. Итак, возвращаю тебе грамоты крестные, тобой нарушенные. Иди к Смоленску, а я пойду к Чернигову. Увидим, кто из нас окажется счастливее».