По воле ведьмы

Блэр Анетт

— Могу представить. И долго ты голодал? Не считая… м-м… одиночных полетов?

Эйден провел ладонью по лицу, и Сторм показалось, что он пытается скрыть улыбку.

— Давай не будем об этом.

— Назови мне период времени, и я отстану. Месяц? Год? Десять лет?

— Больше года.

— Раздери тебя дракон! Ты что, кому-то проспорил?

— Ты сказала, что отстанешь.

— Но ты прожил без секса больше года!

— Погромче, — процедил он. — Кажется, в Гуаме [34] тебя не расслышали.

34

Территория

Гуам — остров в западной части Тихого океана, входящий в состав США и имеющий статус организованной неприсоединившейся территории без права участия в национальных выборах.

Сторм остановилась у магазина одежды.

— Класс! Магазинчик для всех-всех-всех. Вернусь в готский вид.

— Мне нравится, когда ты цветная.

— А мне нравится, когда ты прикован к кровати.

Они сверлили друг друга взглядами, пока не поняли — у них ничья. Не могла Сторм всерьез думать, что он пойдет за ней в магазин, в витрине которого торчит манекен в образе идеальной до боли невесты.

Две минуты спустя она вышла из магазина:

— Что не так? — спросил Эйден.

— Все, что мне нужно, можно найти в обычном магазине за полцены. Кроме того, один вид примерочных напомнил мне, что сначала надо купить нижнее белье.

Внезапно Сторм остановилась и схватила его за руку.

— Стой! Я слышу детский плач… прямо здесь! — Осмотревшись, она сосредоточила взгляд на чем-то далеком и через секунду, как заправский спринтер, уже мчалась по торговому центру с воплем: — А ну стоять!!!

Глава 18

Осознав, что Сторм, видимо, понеслась на зов ребенка, Эйден рванул за ней, удивляясь, почему у нее нигде не торчит припрятанная метла. Наличие летательного средства ничуть не повергло бы его в шок. Эта барышня стояла перед движущимся прямо на нее автобусом, приковала Эйдена к кровати, похитила его и была способна на черт знает что еще. Размышления прервались, когда у него на пути возникла женщина, в истерике зовущая на помощь.

На минуту Эйден затормозил возле нее и потерял Сторм из виду. Однако повернув за угол, увидел, как она прыгнула на спину к какому-то отморозку и несколько метров проехала на нем. Парень завертелся, словно уворачиваясь от невидимых пуль или… как будто его сразу в нескольких местах пронзила острая боль.

Появление внезапного седока в лице Сторм, которая к тому же весила вовсе не как пушинка, явно не содействовало побегу. Отморозок орал и матерился все громче с каждым невидимым ударом, но не выпускал висящую у него под мышкой, как мешок зерна, малышку, орущую что есть мочи.

Сердце Эйдена бешено застучало, инстинкты взяли верх. Через мгновение он вырвал из рук мужика маленькую девочку и передал ее подбежавшей женщине. С ней был охранник торгового центра. Женщина так сильно прижала к себе малышку, что той пришлось задергаться в стальных объятиях,

чтобы отвоевать хоть чуточку свободы. Все это время она плакала:

— Мама, мамочка, я боюсь!

Охранник и женщина приняли Эйдена за спасителя и попытались поблагодарить, однако он, раздуваясь от гордости, указал пальцем на Сторм:

— Ваш герой вон там, — и пошел спасать от нее похитителя.

Проклятье! Парень корчился у ее ног в позе эмбриона и дергался от боли, а она просто смотрела на него сверху вниз.

Эйден надеялся, что никогда не разозлит Сторм до такой степени. Схватив за талию, он поднял ее и отвернул от этой мрази, не обращая внимания на ее попытки помешать ему. Продолжая держать Сторм, он наступил ногой на живот похитителя, чтобы тот не дал деру до того, как до них доберется полиция.

С появлением копов Сторм с трудом угомонилась, чтобы ответить на их вопросы.

Когда слова благодарности были произнесены, когда определили личность похитителя и полицейские закончили с вопросами, Эйден почувствовал, что зверски устал. Только мысль о том, чтобы сходить со Сторм за компанию в магазин «Секрет Виктории», еще держала его на ногах.

То, что она помешала похищению и спасла девочку, плача которой Эйден вообще не слышал, не прошло незамеченным. До него дошло, что Сторм действительно слышит детей.

— С тобой раньше случалось нечто подобное? — спросил он, когда они шли вдоль витрин в противоположный конец торгового центра.

— Что именно? Слышала ли я в мыслях, как плачут дети? Столько раз, что и не сосчитать. — Она поймала свое отражение в витрине и пальцами взъерошила волосы. — Спасала ли я детей, которых никто больше не слышит? Никогда. — Сторм усмехнулась. Выглядела она сейчас приободренной и такой… классной, что хотелось немедленно уложить ее в постель. — Мне вот интересно, — добавила она, — кого сейчас больше трясет — меня или тебя?

Эйдену казалось, что его.

— По крайней мере, теперь мы можем вернуться в Салем.

Сторм застыла на месте.

— С чего вдруг?

— Ты же нашла плачущего ребенка.

— Вот именно, я нашла плачущего ребенка, но не твоего плачущего ребенка. Твой все еще у меня в голове и по-прежнему пахнет детской присыпкой. И абрикосами. Когда он плачет, я часто чувствую аромат абрикосов. Из-за него мне и хочется до смерти «Froot Loops».

— Я люблю «Froot Loops», — усмехнулся Эйден.

— Вот видишь? Нам нельзя сейчас домой. Пока я выдавала этому куску дерьма все, что он заслужил, запахи, вкусы и звуки, которые у меня ассоциируются с твоим ребенком, становились сильнее по мере того, как ты приближался.

На Эйдена накатила легкая тошнота при одной мысли об этом, но то, что произошло несколько минут назад, необязательно должно означать, что где-то в этом мире живет его ребенок. Только то, что Сторм, возможно, действительно слышит, как плачут дети… Ладно, черт с ним, одно это само по себе приводит в ужас. От смутного предчувствия упрямый уход в отказ рассыпался, как карточный домик. Что, если у него действительно есть ребенок?