По волнам памяти
Шрифт:
В первый момент, в морге, увидев короткую стрижку, Оля не узнала мужа. Но перевела взгляд на лицо — и все сомнения ушли. Иногда смерть меняет лицо до неузнаваемости, но к Саше это не относилось. Оля смотрела на дорогие черты — и всё равно не могла поверить в происходящее.
Казалось, она закаменела и больше ничего не чувствовала и никогда не сможет чувствовать. В ушах стоял неясный гул, и мир плыл вокруг блёклый, как за мутным стеклом и невозможно было ни за что зацепиться. Отец сжал её руку и повёл на улицу.
На
— От бригады. Поверить не могу. Я видел Саньку за рулём, он хорошо ездил, грамотно. Как угораздило!
— Спасибо, — тускло сказала Оля. — Вот и я не могу поверить…
Только, когда она прикоснулась губами к ледяному лбу, её вдруг обожгло реальностью и непоправимостью потери. Рыдания прорвались, как вода сквозь плотину. Мать обняла её:
— Нельзя так плакать, ты ждёшь его ребёнка и должна думать о нём.
— Да, — тускло согласилась она и позволила отвести себя в сторону.
Мысль о ребёнке стала якорем, дала ей силы собраться и продолжать жить. Саша так хотел дочку!
Отец уехал на следующий день после похорон. Мама решила неделю побыть с Олей, чтобы поддержать. О Саше они не говорили. Мама занимала Олю бытовыми вопросами, обсуждала беременность и говорила о предстоящих родах — отвлекала, как могла. Между прочим спросила:
— Как назвать думаешь? УЗИ делала уже? Пол не определили пока?
— Ой! — ошеломлённо сказала Оля и прикрыла рот ладошкой. — Я забыла. У меня же была запись, а я пропустила из-за… — её глаза стали наполняться слезами и мама торопливо сказала:
— Ничего страшного. Сейчас поедем. Не получится попасть, так — пойдём на платное.
Оля стала собираться. У неё не было ни сил, ни желание, что-то организовывать. Хорошо, что мама здесь и может сделать это за неё!
Как мама организовала приём, Оля не узнала. Она просто сидела перед кабинетом, бездумно глядя в стену, выкрашенную цыплячье-жёлтой краской и ни о чём не думала. Она даже не слышала, как врач позвала её в кабинет по громкой связи. Мама пихнула её в бок:
— Иди! Пойти с тобой?
— Нет, я сама.
Гель, который наносили на живот, был холодным и влажным. Оля невольно поморщилась. Датчик заскользил по коже…
Врач начала что-то записывать, развернула к ней монитор:
— Видно?
Она кивнула. Переплетение дрожащих пятен и линий ни о чём ей не говорило.
— Вот один плод, а вот второй…
Новость оказалась такой внезапной, что Оля её не поняла. Похлопала глазами:
— Девочка?
— Пока не понять.
— А. Спасибо…
Когда она вышла из кабинета, мама, взглянула на неё и встревожилась: слишком растерянной, даже испуганной, выглядела дочь.
— Всё в порядке? — нетерпеливо спросила она, вскакивая.
— Д-да… — Оля обхватила себя руками, как от холода. Слова врача наконец дошли до
Мать растерялась лишь на мгновение. Тень мелькнула на лице — и исчезла. Она уверенно сказала:
— Сможешь, конечно. Мы поможем. Первое полугодие отучишься, потом оформишь академический отпуск и приедешь к нам. Тесновато будет, но разместимся как-нибудь. Может быть, до начала занятий с нами поедешь?
— Не знаю, мама. — Оля беспомощно пожала плечами. — Как бабушку бросить одну?
— Ну, так-то она уже вполне самостоятельная. Ну, смотри сама…
— Я останусь.
Извещение о заказном письме её удивило, но не встревожило. Мало ли что там может быть! Она получила письмо, вскрыла его там же, на крыльце почты и пробежалась взглядом по тексту..
С первого раза ей не удалось понять смысл, только сообразить, что это что-то очень-очень плохое. Под ложечкой похолодело. Она несколько раз глубоко вздохнула, потом перечитала, стараясь вникать в каждое слово. На цифру в конце она глядела особенно долго, пытаясь постигнуть её огромность.
Потом сунула письмо в сумочку и медленно пошла к дому.
Бабушка на ноутбуке слушала концерт старых хитов, но увидев внучку остановила ролик и спросила:
— Получила? Ну что там?
— Требуют возмещение средств на ремонт, — потеряно пробормотала Оля. — Ну, за ту машину, в которую Саша врезался.
— Страховка не покрывает? — удивилась Катерина Павловна. — Надо потребовать независимую экспертизу. У них тачка золотая, что ли?
— Золотая, — кивнула Оля с совершенно убитым видом. — Ауди-кроссовер.
Екатерина Павловна изменилась в лице, но стойко выдержала удар:
— О как! А стоимость Сашиной квартиры покрывает?
Оля растерялась:
— Не знаю. Надо оценить. Вполне может быть. Бабуля, ты гений! Мне и в голову не пришло.
— Ну вот, и займись. Принимай наследство, выставляй на продажу…
Оля занялась беготнёй по конторам. Везде очереди, нервы… Уже начались занятия в институте, и она ужасно уставала от всего этого, но, занятая делами, уже не думала постоянно о смерти мужа — и ей стало легче. Наконец, всё закончилось. Вечером, уставшая донельзя, она вошла в квартиру, бросила сумку на полочку и с порога крикнула:
— Бабуля! Всё! Мы рассчитались! Завтра пойдём гулять, Зайдём в кафе — мороженку купим. Ты ужинала?
Ей никто не ответил, только тихо бормотал телевизор. Оля скинула туфли и, на ходу расстёгивая куртку, вошла в комнату. Екатерина Павловна лежала на полу перед креслом.
Оля на миг замерла, оглушённая страшным предчувствием, а потом бросилась к ней.
— Бабуля!
Она опустилась на пол, схватила за руку, пытаясь отыскать пульс, но рука казалась слишком холодной. Застывший взгляд был направлен куда-то в сторону.