По встречной в любовь
Шрифт:
— Пиратская комната будет?
— Будет, — так же тихо ответила она.
— У Кешки есть ключи, но я могу оставить тебе еще и мою связку.
— Лид, это уже наглость, — встрял Кеша. — У нас свои планы были.
— Какие планы, когда ты на работе торчишь с утра до вечера? Пусть рисует, пока мы
— Хорошо, — чуть громче отозвалась Настя.
— Лида, мы будем минут через двадцать. Пока, — и Кеша отключил звонок. — Ты не обязана рисовать. Ты можешь отказаться.
— Но я хочу…
— А Ксюша хочет подносить тебе кисти в последний день каникул?
— А если ты мне поможешь?
— Меня возьмут в подмастерья?
— Если ты готов учиться?
— Я готов позировать в качестве пиратского попугая и кричать Полундра или Каруда… Я не помню, что считалось у пиратских попугаев более крутым.
— Однажды галок поп пугая…
— Настя, я сейчас тебя высажу…
— В кустах увидел попугая. Вдруг говорит тот попугай…
— Настя, я тебя люблю…
Продолжить скороговорку она не смогла, но ответила на поцелуй так, что его без всяких скороговорок можно было прочесть как — я тебя тоже.
Наверное, действительно обгонять по встречной опасно. Можно столкнуться лоб в лоб со своей любовью…
— Ой…
Настя замерла — выбившийся из хвоста волос накрутился на перстень.
— Погоди… Не дергайся… — Кеша осторожно размотал его, но удержал голову Насти у своего лица. — Если бы не отцовский перстень, который я забыл в офисе, я бы никогда не встретил тебя. Это знак, да? Папа обожал цитату из Васильева «А завтра была война»: настоящий мужчина должен любить в жизни двух женщин. Свою мать и мать своих детей. И я сейчас, как нельзя лучше, это понимаю.
— Я не хочу загадывать наперед. Но если вдруг, то я готов… Ну, чтобы ты не думала, что с Лидой мне было легко… И тут не в деньгах было дело. Я, наверное, не готов был заменить отца двум племянникам сразу… Это же не только накормить-одеть…
Он снова затряс головой, и теперь Настя поймала его щеки в свои горячие ладони.
— Кеша, я не думаю о тебе плохо…
Он повернул голову, чтобы коснуться губами впадинки на Настиной ладони и замер. На несколько долгих секунд.
— Я просто хочу, — просопел он в ладонь. — Чтобы ты во всем мне доверяла. И не боялась ни за какие последствия. Если, конечно, — Кеша отстранился и усмехнулся, — у тебя вдруг не разовьется стойкая аллергия на попугая, как у Ксюшиной кошки.
Он смотрел ей в глаза, а она — в его. Долго. Даже слишком. Хотя, смотря для чего и для кого… Они лично часов не наблюдали.
— Я не кошка, я — мышка. У мышей не бывает аллергии на птиц.
— Я очень хочу в это верить.
Рука с перстнем скользнула Насте под волосы, чтобы сдернуть резинку и расправить по плечам.
— Мне они нравятся распущенными. Ты мне вообще нравишься распущенной… Но это секрет, — Кеша нашел губами Настин нос. — Пусть об этом никто не знает. Оставайся для всех тетей Мышкой, договорились?
Настя кивнула. И Кеша глянул на часы.
— Перезвонить или пусть ждет? Или нагоним в дороге…
— Только не по встречной.
— А я никогда не обгоняю…
— А то я не видела…
— Закрывай глаза.
— Вечером…
— Вечером само собой…
КОНЕЦ