По законам ненависти
Шрифт:
А вскоре у Арджана появился ещё один инструктор – персональный. Он принялся натаскивать парня по английскому языку. От его дотошности, от свалившихся на бедную голову Хайдараги груды незнакомых слов и заумных правил впору было взвыть. Арджан держался – ведь и этот инструктор выполнял приказ «господина Эрвина».
Сам дядя в лагере появлялся нечасто, можно сказать, почти и не приезжал. Но Арджан подметил, как светлеют лица инструкторов и воспитателей, едва они завидят Эрвина. Это был не страх перед начальством, нет – окружающие искренне
Даже если дядя приезжал в лагерь совсем ненадолго, он всегда находил несколько минут, чтобы подойти к племяннику и узнать, как обстоят у него дела. А однажды увёз с собой Арджана на несколько часов. Наговорились тогда вволю!
Всё тот же угрюмый верзила (Хайдарага уже знал, что зовут его Резаром, но про себя прозвал почему-то Кабаном) молча крутил баранку автомобиля, а дядя, устроившийся с племянником на заднем сидении, придирчиво выяснял у него подробности лагерной жизни.
– А как тебе лекции, которые вам читают? – поинтересовался он, выслушав с улыбкой все восторги Арджана.
Хайдарага запнулся, потом с неохотой выдавил из себя:
– Лучше, чем в школе… – потом, решившись, пояснил: – Знаешь, дядя, хотелось бы услышать не только цифры и примеры, но и что-нибудь… Более конкретное, что ли… Вот рассказывали нам на днях об отношениях албанцев и сербов. Не знаю, как другие… Хотя нет, знаю, я ж с ребятами потом разговаривал… Так вот хотелось бы поменьше общих слов, лучше что-нибудь такое, чтобы зацепило по-настоящему. И потом… Историю, может быть, и нужно знать, но я ж не триста лет назад живу, а сегодня. Вот и сдаётся мне, что примеры из нынешнего будут поважнее рассказа о том, что невесть когда происходило…
Дядя с удивлением покосился на Арджана, и тому показалось, что во взгляде родственника проскользнуло что-то похожее на уважение. А в том, что смотрел Эрвин на племянника с одобрением, сомневаться не приходилось.
– Молодец! – дядя одобрительно похлопал Арджана по плечу. – Подметил самое важное… Мы уже отдали распоряжение, – пояснил он и задумчиво произнёс: – Конечно же современность, боли и задачи сегодняшнего дня должны быть на первом месте в вопросах воспитания нашей албанской молодёжи. Да и не только молодёжи… – удовлетворённо кивнул и ещё раз повторил: – Молодец!
За разговорами доехали до какого-то небольшого селения. Как оно называется, Хайдарага прослушал.
– Идём, – коротко предложил дядя, выходя из машины. Потом бросил взгляд на Кабана и приказал: – Жди нас здесь.
Вошли в неприметный дом, где дядю уже, похоже, поджидали. Лысоватый, невысокий человечек бросился ему навстречу, быстро заговорил, чуть ли не захлёбываясь словами. Арджан внимания на него не обращал, с любопытством озирался вокруг.
Большая комната, мебели в ней почти что и нет. В полу – здоровенная крышка от погреба. Зачем такой большой подпол?
Лысый
Хайдарага последовал за ним, спустился по добротной пологой лестнице.
Стены внизу облицованы светлым пластиком, светло – горят сразу несколько мощных электрических ламп. Из расположенной под полом комнаты невесть куда ведёт достаточно широкий ход, туда уже углубились снова затараторивший лысый и дядя.
Ого! Проход-то длинный, да ещё расширяется. По обе стороны от него расположены несколько подземных помещений. В них установлены удобные кровати, тумбочки, шкафы для одежды. Больница что ли… Но зачем строить больницу под землёй?
Дядя внимательно осмотрел помещения, одобрительно кивнул. Лысый буквально расцвёл, предложил идти дальше. Арджан шёл, немного приотстав от дяди, и прикидывал: «Наверное, всё-таки больница. Вот это – явно операционная. Куча каких-то приборов и оборудования, всё абсолютно новенькое, так и блестит…»
– Оборудование самое современное, – разобрал Хайдарага слова лысого. – Есть всё необходимое.
– Только необходимое? – уточнил дядя.
– Ну что вы, господин Эрвин! – всплеснул руками лысый. – Заверяю: проблем ни в чём не будет!
Дядя ещё раз внимательно осмотрел незнакомые Арджану причиндалы и довольно сказал:
– Ну что ж… Кажется, вы всё учли, всё предусмотрели. Так и сообщу.
Лысый зарделся от радости. Прощаясь, он чуть ли не кланялся дяде, а Арджану долго жал руку, проникновенно глядя ему в глаза. Хайдараге даже неудобно стало, и он едва не вздохнул облегчённо, когда странный человечек отнял наконец влажную ладошку от его руки.
– Где мы были, дядя? – спросил Арджан, едва машина тронулась с места.
– Не догадываешься?
– Похоже на больницу… Только странная она какая-то?
– Времена нынче, племянник, странные. Странные и особенные. Поэтому и госпиталь наш выглядит непривычно.
– А зачем он? – полюбопытствовал Хайдарага.
– Людей лечить, – скупо улыбнулся дядя. – Тех людей, что для родины ни здоровья, ни самой жизни не жалеют, – он поудобнее устроился на сиденье, повернулся к Арджану и спросил: – Как думаешь, куда албанцу, если он, не дай бог, заболеет, идти?
– К врачу, – недоуменно пожал плечами Хайдарага.
– Правильно, – вздохнул дядя. – Вот только не хватает нам ни врачей, ни больниц. Что остаётся? К сербам обращаться. Ты на такое пойдёшь? Я – нет. Лучше сразу же помереть, по крайней мере меньше мучиться придётся. Они к представителям нашего народа хуже, чем к животным, относятся. Если тебя интересуют примеры, могу привести.
Арджан отрицательно помотал головой. Брать под сомнения слова дяди Эрвина ему и в голову не приходило. А тот с горечью в голосе закончил: