По закону буквы
Шрифт:
По-видимому, тайна тут так же «велика есть», как в вопросе о пластичности и «непластичности» тех или иных животных и растительных видов. Ещё Дарвин удивлялся великому разнообразию пород домашних собак: если бы таксу и сенбернара мы открыли в природе, то наверняка отнесли бы их к далеко отстоящим друг от друга видам, и «породами» мы числим их главным образом потому, что знаем их историю. А ослы всюду остаются ослами, и различия между их «породами» ничтожны. Почему?
Не ручаюсь, что обе эти тайны — биологическая и филологическая — навсегда останутся нераскрытыми, но сегодня я лично ответа по ним дать вам не берусь.
Лучше
От альфы до омеги, от аза до ижицы
Вы уже видели довольно сложную таблицу, на которой финикийская азбука по ряду принципов сопоставлялась с греческой.
Внимательные наверняка заметили: для применения к надобностям другого языка оригиналу азбуки пришлось претерпеть немало изменений. Из 24 буквенных знаков греческого алфавита 15 совпадают с соответствующими названиями знаков финикийской азбуки. Но многие буквы грекам пришлось изобрести заново, ибо у финикийцев не было звуков, для которых такие значки могли бы пригодиться.
С другой стороны, ряд финикийских букв греческая азбука оставила у себя за бортом: теперь уже у греков не было звуков «под такие знаки».
Очень много лет прошло с тех пор, но иногда и теперь мы встречаем следы «неточной притирки» одной азбучной системы к звукам другого, далекого по типу языка.
В романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита» прокуратор Иудеи Понтий Пилат рассмотрел в городе Ершалаиме дело бродячего философа Иешуа и не нашел за ним никакой вины.
«Иешуа»? «Ершалаим»? Имена напоминают что-то, но одновременно кажутся незнакомыми.
У греков, через которых мы знаем о событиях в Палестине в начале нашей эры, нет и не было знаков для звука «ш»: такого звука они не знали. Греки выбросили ненужный им семитический «шин» из своей азбуки, а, передавая семитические, ну, скажем, древнееврейские имена, они заменяли чуждый им звук « ш» своим « с». Да и не только семитические. Персидского царя Дарайавауша они называли — «Дарэйос» — Дарий, сына Дария — Хшайаршу — именовали Ксерксом — , а основателя Персидского царства Куруша переделали в Кироса — мы его знаем как «царя Кира».
Вот почему имя Иешуа более известно нам как Иисус, а название города — Иерусалим.
А теперь ещё две параллельные алфавитные таблицы, на этот раз знаков азбук (см. следующую страницу).
Видите, какие длинные и сложные параллельные ряды, да еще всегда можно оспорить последовательность: по чему равняться, по «нам» или «по ним»? Вглядевшись, однако, можно усмотреть разные разряды букв и там и тут.
Прежде всего — знаки для звуков, представленных в обоих языках, примерно одинаковы: А, Б, Р, Г, М, И… Знаки для них славяне взяли у греков и
Теперь знаки для звуков, в славянском мире излишних. С ними произошли разнообразные приключения. В значительной мере эти «лишние буквы» сохранились. Почему, зачем?
Не забывайте, что славяне создавали свою письменность в эпоху суровую и по-детски наивную. Письмо людям было нужно прежде всего не для писания друг другу «бильедушек» и даже не для лавочных счетов. Его создавали с главной целью — приобщить народы к истинной вере в истинного бога. Ради этого нужно было переводить с языка на язык священное писание. А в священном, писании, отчасти волшебном, магическом, священной представлялась каждая черточка, всякая запятая и, уж конечно, любое различие между буквами.
Наталкиваясь на письменные знаки греческого письма, по-видимому, ненужные в их новом, славянском письме, первоучители славян, сами полуславяне-полугреки и люди глубоко религиозные, нередко не решались отбросить то, что было уже издавна освящено греческим, как бы божественным, обыкновением.
Греки знали два разных звука « ф». Первый обозначался знаком «фи» — Ф. Второй звук — не передаваемый нашими языковыми средствами, но могущий косвенно быть обозначен как латинское ТН, « т» с придыханием. Первый встречался, скажем, в таких словах, как «фантазиа» (воображение), «флегмона» (воспаление), «фойнюкс» (финикиянин). А вот слова: — море, — смерть, — театр — писались через «тэту» — и произносились не то как «фаласса», «фанатос», «феатрон», не то (в разное время по-разному) как «таласса», «танатос», «тэатрон».
У славян не было никакой надобности в двух буквах для звука « ф». Но в священных книгах многие слова писались по-разному, хотя и там и тут произносились « ф». Филипп писался через Ф, а Фома через — «тэту». В имени Феофил второе Фбыло обыкновенным, а первое «фитой», и неспроста, а потому, что в имя это входило слово — бог. Так кто же осмелился бы изменить эти божественные начертания?
Пришлось и в славянскую азбуку ввести два разных «эф»: как их будут произносить, это уж дело каждого из верующих, но переводчики желали чувствовать себя огражденными от упрёков в неточности, которые могли исходить с самого неба. Помните сердитое предупреждение «Азбуковника»: «Кое общение псу с псалмом?» И здесь можно было бы спросить также: «Кое общение Филиппу, который есть «любитель лошадей», с Феофилом, имя которого означает «боголюбивый»?
Существование в Греции и Фналожило свой отпечаток на многовековые и доныне сохраняющиеся противоречия между восточно- и южнославянскими и латинизированными западными азбуками. В ряде случаев там, где мы в словах, взятых из греческого языка или через его посредство, писали долгие годы , а теперь пишем обычную букву Ф— Феофил и Фёдор, там англичанин или француз напишет «Теофиль» или «Теодор», поставив на место греческой латинское буквосочетание TH.