По закону войны
Шрифт:
Только мальчишки дуэта «Клен», прижавшись друг к другу, глазами, полными животного ужаса, смотрели в камеру. Да плакала Тоня, но это и понятно, она женщина! Остальные старались держаться более-менее достойно. Но почему их было одиннадцать человек? Этот факт не давал покоя майору. Может, кому удалось скрыться во время марша по горам?
Вскоре Рудаков получил ответ на свой вопрос, и не такой, на который надеялся.
На экране вновь показалась физиономия узбека.
Садык стоял возле невысокого, но широкого пня, рядом
Холод страшного предчувствия скользкой змеей вполз в сердце Рудакова.
Узбек продолжил монолог:
– У меня нет времени, да и желания долго разговаривать с вами! Короче, если через двое суток, 29 числа, положительного решения по заложникам федеральными властями не будет принято, я начну уничтожать их! И буду это делать так, как вы сейчас увидите на экране.
Он повернулся вправо, что-то выкрикнул на языке пушту. К пню двое бугаев-афганцев в масках подтащили молодого человека, который отчаянно кричал:
– За что? Не надо! За меня заплатят! Уверяю вас, не надо, прошу…
Но бандиты не слушали его мольбы.
Поставили на колени и согнули голову пленника на пень так, что обнажилась шея. Садык поднял топор, медленно провел большим пальцем по лезвию, явно играя перед камерой. Рудаков в последней надежде подумал: может, узбек берет на понт? Играет на нервах? И сейчас, отбросив топор, прикажет отвести парня к остальным узникам.
Но надежды майора не оправдались.
Ловко подкинув топор одной рукой, поймав его другой, он с силой опустил лезвие на шею несчастной жертвы. Голова скатилась с пня, из обрубленной части туловища хлынула кровь. Бугаи отпустили агонизирующий обезглавленный труп, вышли из кадра.
В нем остался Садык. Он оставил топор, который так и остался торчать в плахе. Не глядя на убитого им человека, проговорил в камеру:
– Вот так, господа, будет выглядеть казнь каждого из заложников, если власти не пожелают отдать то, что им не принадлежит!
Узбек, видно, уже хотел закончить выступление, однако, подумав, добавил:
– Если же спецназом будет предпринята попытка силового решения вопроса, то, клянусь, я живыми сожгу всех заложников! В одно мгновение и скопом! У меня все! Через двое суток, в это самое время, я выйду на связь с командованием русской группировки, которое к этому дню должно обеспечить прибытие для переговоров представителя президента! И учтите: в одной руке я буду держать рацию, в другой – топор, очередную жертву я уже выбрал, она будет рядом ждать своей участи, которая полностью в руках федеральных властей! До связи, неверные! Аллах акбар!
В этом месте изображение на пленке оборвалось. Чекалин выключил видеодвойку.
Кауров повернулся к посуровевшим Железнову и Рудакову:
– Вот тебе, Боря, и двенадцатый член концертной бригады. К сожалению, уже покойный. Что скажете, «спецы»?
Первым не сдержался майор:
– Мочить
Неожиданно неплохую идею подал Железнов:
– А Велли с Вахой в этих Ленжах ранее бывали?
Генерал перевел взгляд на Чекалина. Полковник ответил:
– Велли родом из Гемли, оттуда его вызвал Садык к Шарусу, а вот Вахе на допросе подобного вопроса не задавали. Но это можно поправить.
Кауров приказал:
– Так поправляй, Глеб!
Генерал уже понял, почему командир «Кавказа» задал свой вопрос.
Чекалин позвонил одному из своих помощников.
Вскоре пришел ответ:
– И Велли, и Ваха неоднократно бывали в Ленжи, они хорошо знают это селение.
Железнов повернулся к Каурову:
– Товарищ генерал…
Но Кауров не дал подполковнику договорить, вызвав по телефону в кабинет резидента задержанных помощников Садыка. Затем обернулся к командиру «Кавказа»:
– Извини, Иван, что перебил тебя, просто я сразу въехал, почему ты спросил о том, бывали ли в Ленжи взятые в плен бандиты, и не стал терять времени!
– Ничего, товарищ генерал! Какие могут быть обиды!
Конвой из состава резерва резидента доставил Велли с Вахой.
Лейтенант, доложив об этом, спросил:
– Разрешите ввести арестованных, товарищ генерал?
– Подожди, лейтенант!
Кауров обвел взглядом офицеров, приказав начальнику конвоя:
– Давай-ка, дружок, их сюда, но по одному, и первым – Ваху.
– Есть! – ответил лейтенант и вышел из кабинета.
Тут же двое крепких парней из спецназа ввели бывшего телохранителя Садыка.
Генерал отпустил охрану, подошел вплотную к чеченцу, спросил:
– Ну что, воин Аллаха, пришло время отвечать за дела свои паскудные?
Ваха молчал, низко опустив голову.
Кауров резко приказал:
– На меня смотреть, ублюдок! И стоять по стойке «смирно» перед российским генералом! Отвечать на вопросы!
Бывший телохранитель наркоторговца взглянул в безжалостные глаза Каракурта, и его обдало холодом находящейся рядом смерти. В глазах этого генерала не осталось места для жалости и милосердия. Такой сюсюкаться с бандитом не будет, прикажет расстрелять без лишних разговоров, если сам не пустит врагу пулю в лоб прямо здесь, в этой комнате!
– Да, за все когда-то приходится отвечать, но…
Кауров не дал чеченцу договорить:
– Никаких но! Ты должен сказать, где сейчас может находиться Садык!
Ваха, пожав плечами, проговорил:
– Этого я, господин генерал, не знаю. У босса много путей, как и жилищ, готовых его приютить. И не только его одного, и не только в Чечне.
Железнов обратился к Каурову:
– Разрешите мне задать вопрос?
– Валяй, – ответил генерал.
Командир «Кавказа» спросил: