По закону войны
Шрифт:
– Никто не заставлял, я сама решила поехать, – ответила Лида.
– А ты знала, что здесь идет война, что здесь каждый день убивают? Иногда в бою, иногда, как твоего коллегу, в плену, для устрашения противника?
– Знала.
Садык прикинулся, что не услышал ответа, проговорил:
– Не слышу!
– Знала! – громче сказала певица.
Узбек повысил голос:
– Так отчего тогда тебе плохо, блядь пробитая? Или ты честная? Хотя откуда в вашей среде взяться честным бабам? Со всей бригадой за эту неделю перетрахалась? Тебя скопом
Женщина проговорила на грани истерики:
– Я не блядь и не проститутка!
Садык рассмеялся ей в лицо, обнажив свои гнилые, черные зубы:
– Ну конечно же! Как же иначе? Ты чистюля, давалка с разбором! Замужем?
– Нет.
– Слушай, в таком случае ты, должно быть, девственница?
– Вас это не касается…
Закрыв лицо руками, женщина заплакала.
Узбек посмотрел на нее, проговорив:
– Твой целяк мы еще, возможно, проверим! Так что будь готова, сучка!
Он потерял интерес к певице, вдоволь насладившись ее унижением.
Садык подошел к дуэту «Клен».
Молодые ребята испуганно сжались в единый комок. Дуэт в полном смысле этого слова.
Узбек спросил у них:
– А вы чего прилипли друг к другу? Гомики, что ли?
– Нет… нам страшно.
На что наркоторговец с сатанинским удовольствием пообещал:
– Будет еще страшнее, щенки! В армии служили?
– Нет, нет, – быстро и одновременно проговорили оба парня.
– Почему? Дефективные?
Смелые на сцене и паникеры в экстремальной ситуации, они ответили:
– Мы в принципе против войны, мы пацифисты, не желаем брать в руки оружия!
– Вот как? Но какой мужчина без оружия? Ну, ладно, пацифисты, значит. И сюда приехали протестовать против войны?
– В общем, да! – ответил один из дуэта, постарше.
Садык гаркнул:
– А не ты ли, тварь, орал с помоста воякам, чтобы они добили остатки банд и с победой вернулись домой?
Парень замешкался:
– Э… да… но это было предусмотрено программой, и не я ее составлял.
Рядом сплюнул артист с наколками:
– Тьфу, слизняки, мать их!
Узбек сразу же перешел к барду:
– Имя?
– Алтаев. Дальше что?
– Ты никак борзый, гитарист?
На что Сергей Агеев, он же бард Алтаев, ответил, глядя Садыку прямо в глаза:
– Слушай, плесень! Завязывай гнилой базар, а? Ну чего ты, как дешевка, понты тут наводишь? Хозяин? Чмо ты сто восьмое, а не хозяин! Это для своих «шестерок» ты босс, а для меня дерьмо, просек?
Садык не ожидал оскорбления, особенно того, что его назвали сто восьмым. Для узбеков это очень обидно. Он сжал зубы, прищурил глазки:
– Это ты мне, неверный?!
– Тебе, тебе! И не хер на меня гадюкой болотной пялиться! Я перед тобой гнуться не собираюсь! У меня за плечами три ходки на зону, и я в авторитете! А ты кто есть, фраер? Слепил банду и беспредельничаешь? А вообще мне с тобой базарить в падлу! Будь ты на зоне, вогнал бы я тебе заточку меж ребер, вонючка!
Узбек указал
– Ты, авторитет, видел, как я казнил одного из вас? Следующим на плаху пойдешь ты! И я твою глотку не топором мгновенно, я ее ножом тупым медленно резать буду. Это будет тебе моим ответом, свинья! Связать его!
К барду тут же бросились трое пуштунов из личного отряда Садыка. Они связали артиста, бросив в пыль двора.
Узбек прошел мимо скрипача Зояна, подошел к пародисту, спросил:
– Имя?
– Да пошел ты! – неожиданно резко ответил Иосиф Кардаш.
– Еще один борзый? Бунт на корабле? Да я вас, тварей, сейчас всех под нож пущу, – не выдержал Садык, – как баранов! Реза, нож!
К ногам бандита упали солисты дуэта «Клен»:
– Господин, хозяин! Просим вас, не надо убивать нас! За всех вам хорошо заплатят. А борзеют эти двое, так с ними и разбирайтесь, мы-то при чем?
И Реза подошел к наркоторговцу:
– Успокойтесь, Хозяин. Порезать их мы всегда успеем. После того как получим выкуп, при отходе отсюда, и порешим неверных! У вас еще будет возможность каждому из них перерезать горло!
Садык взглянул на помощника:
– Хоп, Реза! Ты прав! Давай всех обратно в подвал, на солому! Без хлеба и воды на сегодня! Пародиста тоже связать! Его с зэком бывшим тоже в подвал, но всех предупредить – кто развяжет их, сразу будет обезглавлен! В дом охрану из двух человек!
– Понял, босс! Выполняю!
Он повернулся к артистам:
– А ну, гяуры, я вашу душу топтал, напра-во! Пародист на месте, остальные в колонну по одному в подвал бегом марш!
Затем Реза приказал пуштунам:
– Этого вместе с бардом следом, в подвал!
Вскоре бригада артистов оказалось в темном подвале. Связанных Алтаева и Кардаша, так звали пародиста, сбросили по лестнице, головой вниз с трехметровой высоты. Хорошо, что по лестнице, иначе на каменный пол подвала упали бы трупы. Перекладины сдержали падение, и артисты отделались ушибами да ссадинами. Лестницу подняли, люк наверху закрылся, и все вокруг погрузилось в кромешный мрак.
Пока узники привыкали к темноте, наверху к Садыку подошел оператор, доложив:
– Вот кассета, босс!
– Все нормально? Я как смотрюсь на ней? Изображение, звук?
– Порядок, Хозяин, а вы вышли бесподобно. Ультиматум короток и понятен, никаких лишних движений и слов. Особенно эффектной получилась казнь. Лихо вы все же работаете топором! Красиво!
Узбек, повертев кассету в руках, вернул ее оператору:
– Ступай, Кара, к роднику. Я прикажу, верхний пост поднимет тебя лебедкой на хребет, дальше спустишься по лестнице на обратную сторону перевала. У подножия тебя будет ждать всадник с лошадью. К утру вы должны быть в Шали! Там передашь кассету начальнику местной службы самообороны, Кериму. Он знает, как передать ее адресату. Сам можешь остаться в семье. За работу тебе заплатит тот же Керим. Триста долларов. Спеши, Кара, да поможет тебе в пути Аллах!