По запутанному следу: Повести и рассказы о сотрудниках уголовного розыска
Шрифт:
«Как там у Алабина? — с тревогой думал Корнилов, когда машина осторожно, вздымая по обе стороны веера воды, тронулась. — Как же я недоглядел, как не уберег?
8
— Алло, это хирургическое отделение?
— Да.
— Добрый вечер.
— Уже ночь…
— Скажите, как состояние больного Алабина?
— Он в реанимации.
— Все еще в реанимации?
— Товарищ, у нас некоторые больные неделями там находятся.
— Когда будет известно что-то определенное?
— Позвоните
— Спасибо, — Корнилов повесил трубку и прошелся по комнате.
Жена, сидевшая в кресле с книгой в руках, подняла голову.
— Ничего нового, — хмуро сказал Корнилов. — Вторые сутки ничего нового.
— Что будет этому хлюпику?
Корнилова удивило, что жена назвала Казакова хлюпиком. Так же, как Истомина.
— Хорош хлюпик, — зло пробормотал он. — Видела бы ты его с этими деньгами… Вцепился в бумажки клещами. Одной сотенной, кстати, недосчитались, еще, чего доброго, с меня вычтут.
— Не распаляйся.
— По-твоему, я должен сейчас улыбаться?
Корнилов наконец перестал ходить по комнате и сел в кресло. Сидел молча, задумчиво глядя на жену.
— Сколько этому монстру даст суд, не знаю. Но я бы его навсегда изолировал от общества… А Вася Алабин умереть может.
— Ты-то в этом не виноват.
— Виноват, Оля, виноват. У меня в молодости похожий случай был. Так меня, салагу, Николай Иванович Мавродин грудью заслонил. А я вот даже на его похоронах не был.
— Игорь! — Оля смотрела умоляюще.
— Ладно, Оленька. Не будем о мертвых…
— Алло, это хирургическое?
— Да.
— Доброй ночи.
— Уже утро.
— Скажите, как состояние больного Василия Алабина?
— Пока без изменений…
Александр Кулешов
Сыщик
Кое-какие сравнения
Как-то уж так повелось, что, желая похвалить современного сыщика, его часто сравнивают с непревзойденным мастером сыска Шерлоком Холмсом, созданным талантом Конан Дойля.
А между тем на Петровке, 38, в большом здании, где помещается Главное управление внутренних дел Мосгорисполкома, есть люди, за которыми величайшему литературному детективу всех времен непросто было бы угнаться.
У них высшее специальное образование (а мы помним, что эрудиция Холмса была весьма однобокой), они, как Холмс, владеют не только боксом, но еще и приемами самбо, на службу им поставлена такая техника, о которой великий английский сыщик не мог и мечтать.
А главное, они не одиноки.
Как ни гениален был Холмс, но он был, как известно, совершенно одинок. А старая русская пословица гласит: ум хорошо, а два лучше. А если их двадцать или даже двести?
Как в каждом коллективе, здесь есть люди выдающиеся, обладающие природным даром в своей работе, замечающие то, что не замечаем
Многое дается здесь учебой, тренировкой, опытом, но многое, как говорится, от бога.
Есть люди, у которых природные способности к музыке, к рисованию, к математике, к литературе, а есть — к следовательской работе. Вряд ли кто-нибудь будет это оспаривать. И вот когда эти природные способности подкрепляются трудом и высокой профессиональной подготовкой, тогда и появляются таланты. Думаю, что в полиции любой страны есть такие люди. Но у наших есть преимущество. И не потому, что в нашей стране нет профессиональной преступности. Спросите у любого криминалиста, и он скажет вам, что иметь дело с профессиональными преступниками куда легче. Нет, просто советский следователь лучше вооружен для борьбы с преступниками психологически и идеологически: ведь человеку, верящему людям, верящему в силу добра, легче бороться с преступниками, чем тому, кто видит в мире лишь зло.
Гуманизм — неотъемлемое свойство советского работника милиции — резко отличает его от западных коллег.
Так вот, среди многих работников московской милиции — тех, кто украшен сединой и витыми генеральскими погонами, и тех, кто только привинтил на китель академический значок и на чьих погонах с одним просветом две совсем маленькие звездочки, — я встречал людей, которые уверенно и спокойно могут вступить в соревнование с Шерлоком Холмсом.
Просто их еще мало знают, а Холмса знает весь мир. И, честно говоря, я не считаю, что это справедливо.
Называю я своего героя Шерлоком Холмсом с Петровки, 38, не потому, что хочу сделать ему этим комплимент (с моей точки зрения, он ничем не уступает Холмсу профессионально), а просто пользуюсь образным, понятным многим читателям сравнением.
Кто знает, может быть, когда-нибудь о литературном герое Конан Дойля скажут: ну как же, это был известный английский Тихоненко!
И не думайте, пожалуйста, что такой Тихоненко на Петровке, 38, один-единственный. К радости честных людей и к огорчению преступников, могу сообщить, что кроме него есть там и другие.
Не хочу умалять и коллективности действий нашей милиции — черты, впрочем, характерной для всех советских учреждений и организаций. Но в этой повести я пишу о совершенно реальном и конкретном человеке, о его реальных делах, удачах и неудачах, мыслях, поступках — о старшем лейтенанте милиции Викторе Ивановиче Тихоненко, сотруднике Московского уголовного розыска, размещающегося по адресу: Москва, И-51, улица Петровка, дом 38, вход с Колобовского переулка.
Поскольку это повесть, а не корреспонденция, здесь смещены во времени кое-какие события, изменены кое-какие имена, кое-что домыслено. Но, повторяю, так или иначе все, о чем пойдет речь, случилось в действительности. Это рассказ о сыщике. «Сыщик» — хорошее старое русское слово. И пора ему вернуть его первоначальное значение.